Наконец-то выставляю окончание этой истории)) Что явилось и для меня долгожданным подарком)

Глава 30. He Mele No Lilo.

Это было плохое время. Он стоял в больничном крыле с Поттером и Уизли. Их раны бледнели по сравнению с состоянием Гермионы. Они слышали беспокойный шепот за занавеской. И вот, усиливая их и без того растущее беспокойство и страх, в больничное крыло зашел Дамблдор вместе со специалистом из больницы Святого Мунго, которого никто из ребят раньше не видел в Хогвартсе.

Драко почувствовал, что ему плохо, причем вовсе не от полученных ран. Повернувшись к слизеринцу, Поттер, казалось, заметил это.

- С ней все будет в порядке, - сказал он тихо.

Уизли согласно кивнул и Драко почувствовал странное спокойствие. Внезапно для самого себя он понял, что Поттер и Уизли не так уж плохи, хотя никогда бы никому в этом не признался. И он должен отдать Гермионе должное, может ее друзья и пара идиотов, но мало кто еще решился бы выступить сразу против двух Пожирателей Смерти.

Напряжение в комнате стало весьма ощутимым к тому времени, когда Директор, наконец, вышел из-за занавески. В этот момент в его синих глазах не было обычной насмешливой искорки, и Драко решил, что не хочет слышать то, что он собирается сказать. Малфой хотел бы навсегда остаться в больничном крыле за занавеской, которая разделяла их двоих, а не узнать, что она ушла навсегда.

- С ней все будет в порядке.

Голос Дамблдора успокоил его, прогоняя все эти мысли из головы Драко. Он заметил, что Уизли был бледнее, чем когда-либо, а Поттер сжал кулаки с таким напряжением, что побелели костяшки пальцев.

- Это было сложнее, чем вы можете себе представить, - продолжил Директор. - Это был не Круциатус. Эффект от длительного воздействия проклятия может сказываться еще в течение нескольких дней. Наиболее сильно пострадал, по словам Мадам Помфри, ее череп.

Занавеска снова приоткрылась, и вышел специалист из Святого Мунго. Он кивнул Профессору Дамблдору.

- Альбус, если это все, то мне пора в путь. Я оставил инструкции для Мадам Помфри, бинты пока не понадобятся, но нужно обновлять действие Claustrium каждые полчаса в течение следующих двенадцати часов.

- Огромное спасибо, Тайлер. И передайте мою благодарность Бетте и девочкам, - директор взял доктора за руки и улыбнулся.

Мадам Помфри молча приоткрыла занавеску, скрывающую Гермиону, и мальчики впервые увидели ее с того момента, когда Директор забрал у них девушку в Хогсмиде. Она была ужасно бледна, волосы темным ореолом обрамляли бледное лицо. На нем не осталось и следа крови, что запятнала ее кожу этим вечером. На Гермионе больше не было школьной одежды, но белый больничный халат, делал ее, кажется, еще более хрупкой. Но Драко подумал, что она выглядела уже намного лучше.

После того как специалист ушел, Директор повернулся к мальчикам.

- Помфри, я думаю, что мистер Поттер, Уизли и Малфой также нуждаются в вашем внимании.

- Конечно, Директор, - сказала она, первым делом подойдя к Рону. Его сломанная рука выглядела ужасно.

- И Вы, мистер Малфой, - Дамблдор взял Драко за руку и повел его к постели рядом с кроватью Гермионы, - Вам тоже нужно отдохнуть, я думаю.

Драко откинулся на кровать, не желая спать, но не смог сопротивляться мягкой и уютной перине.

- Как только вы все придете в норму, - тихо сказал Директор. - Я думаю, Вам и Мисс Грейнджер, будет, что рассказать мне. Вам нужно многое мне объяснить, но это может и подождать.

Профессор Дамблдор взглянул вниз, на закрытую дверь в дальнем конце больничного крыла.

Драко знал, что находится за этой дверью; он знал, что было в этой комнате. Он видел, как Хагрид принес тело Люциуса. Но его мысли были заняты переживаниями за Гермиону, поэтому он вернулся обратно на больничную койку, и на какое-то время совсем забыл об этом. По крайней мере, до следующего утра, когда взошло солнце, освещая небо, и холодная пустота мертвых глаз отца показалась не настолько пугающей, как раньше.

***
Утро было светлым и ясным. Драко был рад проснуться раньше гриффиндорцев, тоже оставшихся на ночь в больничном крыле. Он быстро взглянул на Гермиону, но она была неподвижна. Ее глаза были по-прежнему закрыты, а сама она лежала на боку, свернувшись калачиком. При дневном свете Драко мог разглядеть темный, расплывшийся по бледной щеке синяк. Он пришел в ярость, глядя на дело рук Люциуса. Его пробрала дрожь от мысли, что могло бы случиться, если бы он не попал в ту комнату вовремя.

- Она еще не проснулась?

Застигнутый врасплох, Драко резко повернулся и направился обратно. Он увидел Поттера, который сидел на соседней кровати, сонно почесывая голову.

- На самом деле, Поттер, она уже вставала. Спустилась в библиотеку, чтобы доделать домашнюю работу, которую не успела сделать прошлой ночью, и несколько минут назад вернулась обратно, чтобы немного вздремнуть, - сказал ему Драко с кислым выражением лица.

- Что такое? - донесся голос Уизли, находившегося вдали от них, но уже вылезшего из-под одеяла.

- Малфой решил попробовать себя в роли комика, - сказал Поттер своему другу.

- И сам же смеется над своими шутками? - спросил Уизли, глядя на раздраженное лицо Поттера.

Дверь в кабинет Мадам Помфри открылась, и медсестра прошла мимо них к постели Гермионы. Она поместила палочку над головой Гермионы и произнесла заклинание. Затем она повернулась, чтобы проверить мальчиков.

- Что ж, выглядит уже намного лучше, - сказала она, осторожно осмотрев сломанную руку Рона. - Я думаю, что вы оба могли бы даже спуститься в Большой Зал и успеть на завтрак, если поторопитесь.

Уизли практически вылетел из своей постели. Но потом он остановился и посмотрел на Гермиону.

- Мы не могли бы остаться и подождать, когда она проснется?

Поттер кивнул утвердительно, и, встав с кровати, потянулся за школьной мантией, лежащей поверх его больничного халата.

- И весь оставшийся день будете вертеться у меня под ногами? - медсестра прикрыла Поттера и Уизли занавеской, чтобы они могли переодеться.

- Но почему он остается здесь? - пожаловался Уизли, сдвинув занавеску в сторону и указывая на Драко, который все еще сидел на постели.

- Потому что он страдает от серьезного истощения, и я не уверена, что в их подземельях можно нормально отдохнуть. Там слишком большая влажность и сквозит, а это никуда не годится.

Она силком выпроводила их к двери.

Драко изобразил на лице страдальческое выражение и глубоко зевнул, слушая, как медсестра рассказывает о его недуге. Но как только Мадам Помфри повернулась к нему спиной, подмигнул уходящим гриффиндорцам.

Поттер открыл рот, чтобы сказать что-то гадкое Драко, но медсестра сжала его плечо. Причем очень крепко, судя по тому, как Поттер побледнел и тихо вышел из комнаты, таща Уизли за собой.

Драко откинулся назад, устраиваясь поудобнее, он самодовольно ухмыльнулся. Но когда тяжелая дверь захлопнулась за уходящими гриффиндорцами, Мадам Помфри повернулась к Драко и смерила его ледяным взглядом.

- Не будьте слишком дерзким, мистер Малфой, - сказала она ему строго, доставая снотворное зелье.

- Я не думаю, что... - Драко стал сопротивляться, но медсестра схватила его за подбородок.

Мадам Помфри фыркнула, влив прохладный напиток в рот.

- Сейчас, - сказала она нежным, слегка покровительственным тоном. - Вот так-то лучше, не правда ли?

Медсестра улыбнулась ему. Ей, очевидно, было без разницы, кого лечить, хоть самого Волдеморта. Но Драко был уже не в силах возмущаться. Зелье начало действовать и он из последних сил боролся со сном. Что-то недовольно пробурчав, Малфой откинулся назад на кровать и медсестра ушла. Он повернулся, еще раз посмотрел на Гермиону и заснул.

***
Драко сердито оттолкнул свою тарелку с едой так, что вилка заскрежетала о фарфоровое дно. Казалось, он был главным объектом для обсуждения для большинства своих собратьев-студентов. И даже было неважно, что никто на самом деле не знал, что произошло. Ни другие студенты, ни Директор, ни Поттер и Уизли… Да и сам Драко не был уверен в событиях прошедшей ночи.

Он оглядел свою половину обеденного стола, скользнув взглядом по Краббу и Гойлу, сидевших на привычных места по обе стороны от него. Они посмотрели на него, словно собираясь что-то сказать, но оба промолчали. Да что они могут сказать? Его отец был мертв, это все, что они должны знать. А то, что он помогал Поттеру и Уизли, вызовет недоверие у большинства студентов Хогвартса.

Драко глянул вдоль стола, наблюдая за остальными слизеринцами. В отличие от шумные студентов с других факультетов, многие из слизеринцев были мрачными и тихими. Он посмотрел на кресло напротив него, и даже не удивился, что Пэнси там не было.

За столом Гриффиндора было так же шумно, как обычно, только Уизли и Поттера не было видно. Драко не видел их со вчерашнего утра в Больничном Крыле. Пробрались ли они обратно в плаще-невидимке, как он и ожидал, Малфой не знал. Снотворное зелье погрузило его в сон на весь день.

Драко резко встал из-за стола, озадачив Крабба и Гойла, которые все еще пытались что-то придумать, чтобы начать надоедливые расспросы. Его шаги были размеренными, а выражение лица - спокойно ироничным, когда он вышел из столовой. Но, после того как двери закрылись за ним, он резко остановился.

У подножия одной из лестниц стояли Поттер, Уизли и его сестра. Они похоже спорили, особенно Рон и Джинни. Как мог видеть Драко, Поттер принимал в перепалке меньше всего участия. В самом разгаре спора Уизли схватил сестру за локоть. Девушка вдруг увидела Драко за плечом своего брата, и он решил тогда, что действительно не в настроении наблюдать эту сцену, поэтому направился к подземелью. Но парень остановился, когда увидел, что девушка ударила своего брата по плечу, высвобождаясь из его хватки.

- Малфой! - позвала она и бросилась к нему. Идя к нему, Джинни осмотрела его с ног до головы, словно оценивая.

- Ты что-то хотела? - спросил он почти красиво, не имея ничего против девушки, кроме того, что она была гриффиндоркой, да к тому же Уизли.

Девушка прикусила губу и оглянулась на своего брата и Поттера, которые очень настороженно посмотрели на нее.

- Она не спит, - сказала она, наконец, роняя слова. - Я...я просто подумала, что тебе следует знать.

Драко кивком поблагодарил ее, выждав момент, чтобы впиться взглядом в Поттера и Уизли, прогоняя от себя мысль о том, что лучше бы они были на месте Гермионы, прежде чем повернуться и направиться в больничное крыло.

***
- Но я не голодна, Мадам Помфри!

- Ерунда! Я никому не позволю голодать здесь, пока я еще отвечаю за больничное крыло!

Стоящему за открытой дверью Драко было невероятно приятно слышать голос Гермионы, даже раздраженный, как сейчас.

- Я не голодная! Рон недавно приносил мне несколько тостов, - она пыталась говорить своим обычным уверенным тоном, но была, очевидно, еще слишком слаба, чтобы у нее это получилось.

- Тост? Он недостаточно питателен! Здесь вы должны есть овсянку.

Драко поморщился. Он вспомнил, что Мадам Помфри тоже заставляла его это есть, прежде чем выгнала из больничного крыла. С чувством предвкушения Драко шагнул в комнату.

- Действительно, Грейнджер, все не так плохо. Если не обращать внимания на цвет, текстуру и вкус, это довольно сносно.

Мадам Помфри недовольно фыркнула и ушла в свой кабинет. Гермиона посмотрела на него с кровати таким взглядом, который Малфой не мог понять.

- Драко, - сказала она тихо.

Стоя в дверях, он вдруг почувствовал себя очень неуютно.

- Ты проснулась…

Гермиона опустила глаза.

- Да, - ответила она мягко.

- Это хорошо, все за тебя волновались, - Драко чувствовал себя полным идиотом.

Гермиона едва заметно улыбнулась и взглянула на стол рядом с ее кроватью, который, как Драко только что заметил, был заставлен всевозможными лекарствами и стопками книг.

- Да, я это уже поняла.

- Башня Гриффиндора наносит еще один удар, - пробормотал Драко, подойдя к столу, но в его словах не было иронии. - Да они просто захватили половину секции Предсказаний!

Он поднял книгу и презрительно прочел:
- «Поговорим о картах? Руководство ведьмы по любовным заклинаниям»...

А затем с еще большим отвращением:
- «Хиромантия Любви». Ты ведь не читаешь эти книги, не так ли?

Голос у него был недоверчивый.

- Нет, конечно, нет. Лаванда и Парватти передали мне их через Рона и Гарри, когда узнали, что я не сплю, - она слабо улыбнулась и откинулась назад на свою подушку.

Драко пристально посмотрел на нее и почувствовал себя виноватым. В конце концов, это его вина, что она здесь оказалась. Это он виноват, что темный синяк изуродовал ее красивое лицо. Это из-за него ее кожа была цвета алебастра, завернутого в вату. Он никогда не видел ее такой бледной. Гермиона всегда была теплой и живой в его представлении, а не бесцветной, как привидение.

- Что случилось? – с тревогой спросила она.

Он чуть вздрогнул. Когда его эмоции стало так легко прочесть?

- Мне просто интересно, почему ты не попросишь Мадам Помфри убрать с лица этот синяк?

- О, - она покраснела, и Драко был рад увидеть румянец на ее щеках. - Я просто подумала, что было бы глупо пользоваться ее магией. И это не изменило бы ничего. А так у меня есть, что показать. Или звучит странно?

- Я так не думаю, - ответил он серьезно, в который раз удивляясь этой девушке, лежащей перед ним в постели.

Он продолжал изучать ее, и она робко отвернулась от него. Гермиона начала покусывать нижнюю губу, а это был верный признак того, что она о чем-то задумалась.

- Твой отец, - начала она, но затем сделала нервную паузу. - Он мертв, не так ли?

Драко кивал, ненавидя своего отца больше, чем когда-либо. Он задавался вопросом, будет ли то, что произошло в Хогсварде, всегда преследовать ее. Она всегда будет бояться его? Будет ли она, видя его, каждый раз вспоминать о Люциусе? Но ее следующие слова совершенно потрясли его.

- Мне так жаль, - сказала Гермиона дрожащим голосом, а по ее щеке сбежала слеза.

- Жаль? - Драко быстро придвинулся к ней и посмотрел на нее умоляюще. - Почему ты извиняешься?

Гермиона всхлипнула.

- Потому что твой отец умер.

Драко чуть не рассмеялся. Его приглушенный смех на самом деле был попыткой отвлечь ее от слез.

- Гермиона, он пытался убить тебя. Он получил то, что заслужил, - он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него. - Ты поняла? Я не жалею, что он мертв.

И с этими словами он наклонился к ней и коснулся губами ее лба. Она снова всхлипнула, и он быстро отстранился.

- Я сделал тебе больно?

- Нет.

Драко вдруг заметил, что ее глаза не изменились. Они были того же светло-коричневого цвета, к которому он так привык. Он хотел взять ее за руки и обнять, чтобы убедиться, что она осталась все той же знакомой и близкой ему девочкой, несмотря на ее внешний вид. Но его сущность заверила его, что это будет сейчас некстати, и к тому же она еще слишком больна, чтобы оценить это по достоинству. Поэтому Драко повернулся, подтащил к кровати стул и сел на него. Молчание затянулось на несколько минут, а он все сидел и смотрел на нее.

- Драко, - сказала она вдруг. - Ты убил его?

- Я так не думаю, - ответил он честно.

- Тогда это было заклинание О Леари? - спросила она с интересом.

- Это то, о чем мы собираемся поговорить, - раздался голос у двери.

Драко и Гермиона одновременно подняли глаза на говорящего. Директор стоял от них в нескольких шагах. Драко ненавидел, когда к нему так тихо подкрадывались. Старый глупец, должно быть, пользовался магией, чтобы быть таким бесшумным.

- Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер? Лучше, я надеюсь? - спросил он ласково, подойдя поближе к ним.

Гермиона молча кивнула. Она смотрела на Директора школы с глубоким интересом.

- Я подумал, что лучше сначала вы двое поведаете мне о своих интересных открытиях, - дружелюбно произнес Директор, призывая к себе еще один стул.

Драко посмотрел на Гермиону. Девушка кивнула ему, и тогда он начал рассказывать историю их исследований. В то время как слизеринец упивался раскрытием такой информации впечатленному этим Директору школы, часть его ненавидела все происходящее. Он словно отрывал кусок себя… и ее тоже. То, что они сделали в своей комнате, принадлежало только им, было их, и Драко не хотел делиться этим ни с кем.

Когда Малфой наконец закончил, Директор слегка кивнул с торжествующим блеском в глазах.

- Да-да, я подозревал многое из этого, - Профессор Дамблдор встал и стал бесцельно бродить в глубокой задумчивости. Он остановился и оглянулся на них.

- Меня давно интересуют Рыцари Aequitus, они заинтриговали меня. Они были благородными людьми, сражающимися со злом. И, в конце концов, они одержали победу, но средства, которые они использовали для достижения своих целей были столь же ужасны, что и их противник. А с воскрешением Волдеморта, их борьба кажется еще более актуальной.

- История повторяется, - сказала Гермиона.

- Я искренне надеюсь, что мы никогда не опустимся до такого уровня, - тихо сказал Директор.

Драко заметил, что Дамблдор не пообещал, что они не будут этого делать.

- Когда я просмотрел все эссе, написанные О Леари, я подумал, что они могут быть очень полезным приобретением для школы.

- Вы знали, - сказала Гермиона, медленно осознавая сказанное. - Вы знали, что заклинание было там.

- Да, я знал о слухах, говоривших о заклинании, которое могло заблокировать смертельное проклятие или, - Дамблдор сделал паузу. - Отразить его.

- Вы имеете в виду, что мой отец просто послал свое собственное проклятие, и оно прилетело обратно к нему? - Драко спросил.

- Похоже, что так. Министерство уже начало проверку. Несколько авроров были посланы в дом, который ваш отец использовал в качестве убежища в Хогсмиде. Они сумели найти остаточный след лишь одного убийственного проклятия, а не двух, - Директор замолчал, чтобы предложить Гермионе конфету.

Драко медленно обдумал эту часть информации. На самом деле не он убил Люциуса. Но Министерство начало расследование и Драко достаточно хорошо знал магическую правовую систему, чтобы понимать, что это могло значить для него.

- Каких неприятностей мне ожидать? - спросил Драко.

Гермиона удивленно посмотрела на него.

- Неприятности? Почему у тебя должны быть неприятности? - она взглянула на Дамблдора, который очень пристально изучал взглядом Драко.

- Директор, у него ведь не должны возникнуть проблемы из-за случившегося, ведь это Люциус использовал проклятие, чтобы убить его. Драко лишь защищал меня! Он не виноват, он не сделал ничего плохого. Пожалуйста, Профессор Дамблдор! - выкрикнула в отчаянии Гермиона, видя, как Дамблдор смотрит на Драко.

Директор, наконец, обратил свой взгляд на нее и улыбнулся.

- Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, я не намерен сообщать Министерству о ваших подвигах.

Он повернулся с улыбкой к Драко, и тот в первый раз почувствовал, что мог бы понять, отчего Гермиона так восхищается их Директором.

- Теперь я должен попросить вас обоих сохранить в тайне все, что вы знаете, - Дамблдор повернулся к Гермионе, и, прежде чем она открыла рот, чтобы возразить, сказал: - Я не сомневаюсь, что обо всем скоро станет известно и Поттеру с Уизли, если это уже не так, - тут он посмотрел на Драко пронзительным взглядом.
- И я уверен, что это касается и других, например твоего своенравного Крестного, но я прошу вас рассказать только тем, кому должны. Информация, которой обладаете вы двое, очень ценна. Вы понимаете?

Под пристальным взглядом директора Драко и Гермиона молча кивнули, не зная, что еще сказать. На данный момент, этот секрет был лучшей защитой против Волдеморта. И то, что некоторые из его сильнейших заклинаний вдруг станут бесполезными, несомненно, поможет Поттеру и его друзьям в их борьбе.

Директор засунул в рот маленькую конфету, а затем улыбнулся Гермионе.

- Дорогая мисс Грейнджер, я чуть было не забыл, Ваши родители собираются приехать сюда на несколько часов.

- Что? - Гермиона ахнула от неожиданности. – Но они должны быть в Ирландии, принимать участие в конференции!

- После того, как они были уведомлены о происшествии, они решили прервать свое путешествие, - Директор сделал паузу на мгновение, как будто зная, что то, что он собирался сказать, расстроит девушку. - У меня сложилось впечатление, что они намерены забрать вас домой.

Глаза Драко расширились, учеба почти закончилась, но он планировал провести последнюю неделю вместе с Гермионой. Он вообще никогда не задумывался о том, как ее родители отреагировали бы на все это.

-Но...как же экзамены? - ее голос опасно задрожал. – Как же СОВ?

Дамблдор усмехнулся.

- Я не думаю, что они хотят насовсем забрать Вас из школы. Я полагаю, они только хотят убедиться, что о Вас должным образом заботятся. Я знаю, что ни один врач не в состоянии позаботиться о ребенке лучше, чем его мать. А что касается Ваших экзаменов, я говорил со всеми преподавателями, они согласились на уступки. Вы сможете сдать свои СОВы позже, они перенесли экзамены на начало июня.

Глаза Гермионы все еще были полны слез, но она сделала несколько глубоких вдохов и успокоилась.

- Спасибо, Профессор, - мягко сказала она.

- Нет, Мисс Грейнджер, спасибо вам двоим, - пожилой волшебник встал и направился к двери.

Вдруг Драко пришел на ум вопрос, который беспокоил его весь день.

- Директор? - спросил Драко, тоже встав. - Как вы узнали, что мы были в Хогсмиде?

Гермиона с интересом посмотрела на обернувшегося к ним Профессора Дамблдора.

- Это очень хороший вопрос, Мистер Малфой, - его голубые глаза блестели. - Мисс Паркинсон ждала меня, когда я вернулся рано из моей поездки. Она была совершенно обезумевшей, когда я ее нашел, она, видимо, была введена в заблуждение вашим отцом.

Драко лишь рассмеялся.

- Эта девчонка? Она знала, что делает.

- Я так не думаю, Мистер Малфой, – взгляд Директора излучал уверенность. - Она не первая жертва, попавшая под власть Люциуса Малфоя. Я думаю, что она не виновата в причиненном Мисс Грейнджер ущербе, а я всегда считал, что довольно хорошо разбираюсь в людях.

Он повернулся и вышел из больничного крыла, оставив их наедине.

- Хорошо разбирается? - сказал Драко насмешливо, после того, как за директором закрылась дверь. – И это говорит человек, который нанял Локхарта.

Гермиона засмеялась, и Драко повернулся, чтобы посмотреть на нее.

- Ты уезжаешь… - грустно сказал он.

- Я так думаю, - ответила она тихо, опустив глаза и рассматривая свое одеяло.

- Что ж, будет приятно пораньше вернуться домой, - сказал он неубедительно, ссутулившись в кресле.

- Драко... - Гермиона вдруг замолчала и закусила губу.

- Что?

- А как же мы? - спросила она, не поднимая глаз. Девушка немного покраснела.

- А что мы? - резко переспросил Драко. Он ненавидел подобные вопросы. Не только потому, что он не был полностью уверен, о чем она спрашивала, но также и потому, что он не знал, есть ли у него ответы.

Она вскинула голову, услышав раздражение в его голосе.

- Это ведь было на самом деле? Когда я вернусь осенью, все будет по-прежнему?

Драко облегченно улыбнулся. Он знал ответ на этот вопрос.
- Ты, очевидно, очень мало знаешь о Малфоях, Грейнджер, - сказал Драко и взял ее руку в свою. - Мы никогда не отпустим то, что принадлежит нам.

Гермиона моментально отреагировала на его слова.

- Ты знаешь, Малфой, радуйся, что ты мне нравишься, иначе я могла бы просто ударить тебя за это.

- Я знаю.

Драко перегнулся через кровать и нежно поцеловал ее. Его губы едва касались ее, и все же он чувствовал всю таящуюся в этом поцелуе страсть. Он откинулся назад и торжествующе ухмыльнулся ей.

- Что?

- Ты думаешь, что я прекрасен.

- О, заткнись, - усмехнувшись, сказала Гермиона.

- Ну, я же говорил, что я самый очаровательный парень в школе.

Эпилог. Заветные слова.

Перевод, совместный с TuSik (http://www.hogwartsnet.ru/fanf/member.p … p;id=24194) и Lovely BLONDIE girl (http://www.hogwartsnet.ru/fanf/member.p … p;id=42981).

Гермиона резко проснулась и спрыгнула с постели, задев при этом стопку оставленных у кровати книг, которые тут же рассыпались по всему полу. Шум привел ее в чувство. Она ничего не проспала и уж тем более не опоздала на экзамен. Она была дома, а экзамены в Хогвартсе закончились почти две недели назад.

Застонав, расстроенная Гермиона упала обратно на постель. С того дня, как родители забрали ее из школы, она просыпалась только таким образом. Девушка никак не могла смириться с мыслью, что теперь нет никакой необходимости вставать ни свет-ни заря, чтобы успеть на завтрак или урвать еще несколько минут и позаниматься в библиотеке.
Она все еще не привыкла к тому, что находится дома. Несмотря на то, что учебный год официально закончился, Гермиона чувствовала, что должна находиться в школе и сдавать СОВ.

Она не хотела уезжать, но ее родители, приехавшие в Хогвартс, были непреклонны. Дамблдор встретил их в Хогсмиде, где они сошли с лондонского поезда.
Они были настроены решительно и сразу дали понять, что нет никакой надежды переубедить их оставить дочь в школе. Вбежав в Больничное Крыло, мать укоризненно посмотрела на Гермиону, будто обвиняя ее за то, что девушка ввязалась в очередную передрягу, а затем разразилась слезами. Гриффиндорке еще никогда не приходилось видеть свою мать такой. Оба ее родителя вели спокойный размеренный образ жизни в пригороде Лондона. Самое большое эмоциональное потрясение они испытали, узнав, что их дочь - волшебница, и, надо сказать, достойно и даже радостно приняли эту новость. Никто из четы Грейнджеров не отличался излишней эксцентричностью, но вот, миссис Грейнджер отчаянно сжимала в объятиях своего единственного ребенка и, как завороженная, повторяла срывающимся голосом:

- О чем же ты только думала?..

За дверью спальни послышался какой-то шорох, и Гермиона привстала с кровати. Живоглот головой открыл дверь и, крепко сжимая в зубах кусок жирного бекона, вошел в комнату. Он легко запрыгнул на постель и уронил свой завтрак прямо на подушку Гермионы. Пригладив слегка взъерошенную рыжую шерсть, кот вновь обратил внимание на еду.

- Уже завтракаешь, Живоглотик? - прошептала девушка и снова взъерошила мех животного.

Жирное пятно от бекона на голубой наволочке привело кота в замешательство. Он ничего не ответил. Гермиона соскользнула с кровати и надела свитер, так как знала, что ее отец предпочитал поддерживать в доме довольно низкую температуру, особенно летом. Она спустилась по лестнице, погруженная в свои мысли.

Перед отъездом из Хогвартса Гермиона почти не общалась ни с Гарри, ни с Роном. Родители хотели немедленно увезти девушку домой, а друзья успели увидеть ее только на выходе из замка. С Драко же она не виделась с момента, когда он покинул Больничное Крыло за несколько минут до приезда ее родителей. Не то, чтобы она хотела познакомить его с ними. Она едва представляла себе Драко, вежливо кивающего в то время, как ее отец объясняет молодому человеку тонкости работы стоматологом. Когда парень напоследок сжал ее руку и исчез за хлопковой шторой, Гермиона почувствовала себя брошенной и чрезвычайно несчастной. У девушки было ощущение, что он боялся прикоснуться к ней, боялся причинить ей боль. Гермиона уже собиралась схватить его за руку и потянуть обратно на кровать, чтобы показать, как глубоко он ошибался, посчитав, что она все еще больна и хрупка. Но в ее голове возникла мысль о том, что это будет неуместно в данной ситуации, и она не стала этого делать. Драко ушел, осталось лишь ощущение гнетущей незавершенности и недосказанности.

Спустившись, девушка прошла мимо гостиной и направилась на кухню, откуда, будто притягивая ее, просачивался чудесный аромат домашнего завтрака. Не удивительно, что в ведении хозяйства Грейджеры преуспевали так же, как их дочь в учебе. Завтрак подавался каждое утро ровно в семь, за исключением субботы, когда ее родители вместе совершали утреннюю прогулку. Поэтому раз в неделю семья собиралась в обеденном зале в десять утра. Сколько Гермиона себя помнила, расписание всегда оставалось неизменным, а после полугода пребывания в Хогвартсе, где время, отведенное на еду, зависело от расписания занятий или прихотей Гарри и Рона, привыкать к домашнему распорядку было тяжело.

- Доброе утро, дорогая, - родители одновременно поприветствовали дочь, когда та показалась в проходе.

- Доброе утро, мама, папа, - ответила она.

Грейнджеры сидели за обеденным столом и читали газеты. Они уже давно выяснили, что их брак становится намного счастливее, когда у каждого в распоряжении имеется собственный экземпляр утренней газеты, нежели когда они стараются терпеливо дождаться, когда один закончит чтение и передаст другому. По обе стороны от стола Гермиона заметила два идентичных заголовка, красующихся на первой полосе. Она положила в тарелку порцию яиц и несколько ломтиков бекона, несмотря на то, что была совсем не голодна.

По прибытии домой она уже успела связаться с Гарри и Роном. На самом деле, письмо пришло задолго до того, как девушка добралась до своей комнаты. Несмотря на отчаянные протесты и уверения, что она не настолько больна, отец на руках отнес ее в комнату, где своего звездного часа нетерпеливо ожидала сова. Письмо от ее друзей содержало всего несколько слов, но они невероятно грели душу. Гарри и Рон пообещали в деталях описывать каждую мельчайшую и кровавую подробность сдачи экзаменов, добавив при этом, что учеба уже не та без ее аккуратных разноцветных конспектов. Все письма от них, пришедшие за последние несколько недель, вызывали у Гермионы улыбку.

Но от Драко ничего не было слышно.

Хотя нет, кое-что все-таки было. Каждое утро она по-прежнему получала Ежедневный Пророк. Новость о кончине Люциуса Малфоя не покидала первой полосы. Миссис Грейнджер была против, чтобы ее дочь читала эту газету, объясняя это тем, что, кто бы ни был этот человек, девушка итак слишком много о нем думала. Но Гермиона настояла.
Директор Дамблдор сдержал слово, и ни Драко ни Гермиона в статьях упомянуты не были. Сначала причины смерти Люциуса были неизвестны. В газетах писали, что он находился в Хогсмиде на деловой встрече со своими партнерами. Упаси Мерлин, чтобы хоть слово было сказано о Пожирателях Смерти. В конечном счете, авторитетные источники списали его кончину на несчастный случай, к которому привела неисправность его волшебной палочки, которая, как догадывалась Гермиона, была нарочно испорчена уже после его смерти.

Похороны состоялись спустя несколько дней, после того как она уехала из школы. Люциуса похоронили в фамильном склепе на окраине своего поместья. Ежедневный Пророк назвал это мероприятие «похоронами года», уступающими по грандиозности разве что похоронам Бетти Бетчел, фигуре, занимавшей видное положение в обществе, основательнице Ведьмополитена. Гермиона потратила больше времени, чем смогла бы признать, на разглядывание колдографии Драко и его матери, весьма правдоподобно скорбящих и безрадостно приветствующих гостей на обеде через день после похорон. Драко, поддерживая угнетающую атмосферу, так и не посмотрел в объектив камеры.
После сенсационных похорон, где сам Корнелиус Фадж произнес хвалебную речь, читатели начали терять интерес к этой теме. Ежедневный Пророк смещал статьи о его жизни все дальше и дальше: на вторую страницу, затем на четвертую и так далее, пока однажды утром Гермиона не нашла ни одного упоминания о Люциусе Малфое.

Девушка вилкой размазала яйца по краям тарелки. Она понимала, что мир не сошелся клином на новости о его смерти, и вообще на какой бы то ни было новости. Ей нужно более продуктивно проводить свободное время, например, готовиться к СОВ, которые начнутся на следующей неделе. Гермиона Грейнджер не может расклеиться.

Даже взмах крыльев у окна не заставил ее родителей оторваться от своих газет и посмотреть наверх. Сова Еженедельного Пророка начала плавно снижаться, но прежде чем она смогла приземлиться на стол, огромный темно-серый филин надменно опередил рабочую сову. Он опустился перед Гермионой и, повернувшись к другой птице, щелкнул клювом, будто та бесцеремонно вмешалась в его дела. Когда сова Ежедневного Пророка уважительно отступила, он вновь обратил внимание на девушку. Серый филин помпезно протянул ей лапку и подождал, пока Гермиона не забрала прикрепленное там письмо.

Она знала только одного человека на Земле, у кого могла бы быть настолько напыщенная и эгоистичная сова.

- Драко, - прошептала она, сжав письмо в кулаке.

На ее лице появилась счастливая улыбка.

- Не припомню никакого Драко, - с другого конца стола отец взирал на дочь с тенью смутного интереса на лице.

- Он мой… - Гермиона запнулась, потому что не могла подобрать подходящего определения тому, кем для нее являлся Драко.

- Он мой друг, из школы, - наконец решилась она.

Миссис Грейнджер свернула газету и послала дочери вопрошающий взгляд, но Гермиона не собиралась оставаться и принимать участие в контрольном допросе. Она схватила с тарелки тост с изюмом и взбежала вверх по лестнице. Родители обменялись взглядами и понимающими улыбками прежде, чем вернуться к чтению своих газет.

Письмо было написано на хрустящем белом пергаменте, один угол украшала печать, на которой был изображен огнедышащий дракон. Не замечая этого, Гермиона смотрела на ровный почерк Драко. Она была не уверена, увидит ли его еще когда-нибудь… И вот он, прямо перед ней.

Гермиона,

Я должен был написать раньше, но, как ты можешь себе вообразить, здесь, в поместье, образовалась куча дел. Как тебе весь этот переполох, который устроили из-за его смерти? Похороны обернулись для меня далеко не тем обрядом, каким я его представлял. Хотя, я вовсе не удивлюсь, если узнаю, что больше половины наших почтенных гостей, прибывших проститься с ним, хотели лишь удостовериться, что старый ублюдок действительно умер.

Мама в порядке. Все, что говорила Панси, оказалось ложью. Ты была права. Она даже лучше, чем в порядке. Кажется, она подружилась со своим тренером по Квиддичу. Хотя «дружба» здесь не совсем точное определение. Скажем так, моя мать ведет образ жизни, совсем не соответствующий стандартам поведения среднестатистической вдовы. Она прекрасно пережила смерть Люциуса. И если бы мы похоронили его в земле, мне кажется, она бы плясала на его могиле каждую ночь. Или занималась бы вещами похуже со своим тренером, но не будем об этом.

Адвокаты – сущий кошмар. Никто не ожидал, что все деньги и недвижимость перейдут в мое распоряжение в столь юном возрасте. Но едва ли я могу пожаловаться. Я всегда любил быть до неприличия состоятельным, а сейчас это все только мое. Люциус никогда не доверял моей матери деньги, поэтому не удивительно, что почти все состояние перешло ко мне.

Экзамены прошли хорошо. Особенно Зелья. Было весьма забавно, когда этот кретин Лонгботтом пролил свое зелье и растворил половину мантии Снейпа. Конечно, ты совсем не находишь это смешным, не так ли? Я представляю картину, как ты назидательно учишь меня не смеяться над Лонгботтомом. Полагаю, он действительно ничего не может поделать с тем, что он беспросветный идиот.

Я подумал, что может быть когда-нибудь, когда тебе захочется, ты могла бы приехать и посмотреть Мэнор. Остаться на пару дней, если захочешь. Знаю, о чем ты подумала: да как я вообще посмел пригласить тебя посетить место, известное применением в нем всевозможных темных заклинаний, организацией подлых заговоров и несправедливостью в целом. Но ты только подумай, как весело будет заставить Люциуса, ко всему прочему, перевернуться в гробу.

Просто подумай. У меня здесь все наши материалы. Дамблдор прислал их через день после того, как я вернулся домой. Либо он очень умен, либо он еще более сумасшедший, чем я предполагал. Хотя, наверное, все вместе. А если сам Дамблдор одобряет продолжение нашей совместной деятельности, разве ты посмеешь ему перечить? Он же твой герой, после Поттера, разумеется.

Просто подумай.

Драко

Гермиона отложила письмо и откинулась на спинку стула. Она расплылась в улыбке и почувствовала себя лучше, чем за все время после того, как очнулась в Больничном Крыле... Но поехать в Мэнор? Она не знала, готова ли пойти на это. Не взбунтуются ли стены чистокровного поместья, не поднимутся и не погребут ли девушку за ее безрассудство?

В дверь чуть слышно постучались.

- Гермиона, это пришло тебе, сразу после того, как ты ушла, - в руках у Миссис Грейнджер был сверток.

Взяв посылку у матери, девушка слегка нахмурилась, не понимая, зачем кому-либо понадобилось ей что-то присылать. Женщина вышла из комнаты, оставив дочь наедине с собой.

Гермиона осторожно разворачивала бумагу, держа посылку на расстоянии вытянутых рук. Она слишком хорошо знала волшебный мир, чтобы принимать вещи за чистую монету. Но по мере того, как бумага исчезала, в обтянутом зеленой кожей предмете она распознала обычную книгу. Гермиона взволнованно сорвала остатки бумаги и уставилась на собственное имя, напечатанное на обложке. Обведенное алым и написанное золотыми буквами, название гласило: «ТОМ I. Дневники Грегориуса О Леари», а ниже была надпись «Перевод Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя».

Девушка, не веря своим глазам, рассматривала книгу. Аккуратно, трясущимися руками Гермиона открыла ее и начала судорожно перелистывать страницы. Это была рукопись. Почерк Драко занимал примерно половину книги, остальные страницы были пусты. На первой странице он оставил ей послание.

«Разумеется, это лишь черновой набросок. Предполагается, что мы должны держать в тайне наши открытия. Но Дамблдор считает, что через пару лет мы могли бы официально выпустить ее. Я начал работать над ней сразу после того, как уехал из школы. Полагаю, получилось весьма неплохо».

Была еще приписка. Гермиона не была уверена, но почему-то подумала, что он добавил эти слова позже, после долгих раздумий. Наклон букв немного отличался от того, что был в предыдущих записях. Девушка подумала, что надо обязательно спросить его об этом, когда она будет в Малфой Мэнор. Внезапно она точно решила, что поедет туда. Разве она может не поехать?..

В конце его записки были написаны два заветных слова:

- Я скучаю.

Пленница любви, всегда пожалуйста)