Глава 3

Гермиона тонко взвизгнула и молниеносно задернула занавеску прямо перед носом блондина, радуясь, что уже успела закутаться в полотенце.
- Какого черта, Малфой?! –  возмущенно-испуганно воскликнула девушка, прикидывая, чем бы запустить в наглеца, чтобы тот побыстрей свалил  отсюда. - Тебя что, стучать не учили?
- А тебя не учили запирать дверь? – удивленно фыркнул слизеринец. – К тому же, что я там такого у тебя не видел, чего нет у меня? Или у тебя все настолько печально, что ты этого стесняешься? Поэтому, наверное, визжишь, как девчонка?
- На что это ты намекаешь? – недовольно поинтересовалась Грейнджер, пытаясь дотянуться до своей одежды, висящей на крючке в другом конце ванной.
Драко оперся спиной о стену и сложил руки на груди. Наблюдая за ее попытками достать одежду, он ехидно ухмыльнулся.
- Да на то, что у тебя «он» такой маленький, что тебе стыдно его кому-либо показывать.
- Ты о чем? – замерев на месте, осторожно спросила она, заливаясь краской.
- Боже, какая наивность! - хохотнул слизеринец. – А то ты не понимаешь, о чем я. Ладно, забудь.
В два шага преодолев расстояние до двери, Малфой, усмехаясь, вышел из ванной. Гермиона медленно осела на дно ванны, чувствуя, как пылают огнем щеки.
«Слизеринский поганец! Да как у него только язык поворачивается?! Но как он вошел? Могу поклясться, что закрывала дверь! Вот же гаденыш!»
Кипя от злости, девушка выскочила из ванны, и дрожащими руками, путаясь в складках,  торопливо натянула на влажное тело просторную пижаму, прекрасно скрывающую ее фигуру. Высушив и уложив волосы заклинанием, она на цыпочках подошла к двери и осторожно выглянула в коридор. Но свет горел только в комнате, из приоткрытой двери до ушей Гермионы донеслись приглушенные голоса ее соседей, о чем-то тихо, но ожесточенно споривших между собой. Почти на ощупь пройдя по темному коридору, Грейнджер замерла перед дверью и, прежде чем  войти, глубоко вдохнула, пытаясь унять бурю эмоций, клокотавшую внутри.
- А вот и наш мистер «Сама невинность», - довольно осклабился Драко сразу, как она зашла.
Развалившись на кровати, Малфой лениво листал какой-то цветной журнал. При взгляде на его обложку, на которой, вертясь и слащаво улыбаясь, красовалась полуголая красотка, сразу становилось понятно, о чем он. Оушен тоже едва заметно улыбнулся, но тут же принял серьезный вид и уткнулся взглядом в книгу, лежащую у него на коленях.
Зло зыркнув на слизеринца, Гермиона удержалась от ответа, хотя сдержаться от желания врезать ему было еще трудней.
«Этот извращенец уже все рассказал Генри! И теперь тот тоже думает обо мне невесть что. Ну ладно, Малфой, ты у меня еще попляшешь!»
С бесстрастным видом прошествовав к своей кровати, Грейнджер плюхнулась на кровать и тоже схватила книгу со стоящей рядом тумбочки. Подобрав под себя ноги, она раскрыла ее на закладке и углубилась в чтение.
- Слушай, Мэт, - как ни в чем не бывало, обратился вдруг к Гермионе Драко. – У нас тут с Генри вышел спор. И мы никак не решим, кто же прав. Может, ты тоже скажешь свое мнение?
- Какой еще спор? – настороженно поинтересовалась девушка, оторвав взгляд от учебника по нумерологии. Из-за того, что в этой школе преподавались совсем другие науки, девушка решила взять учебники Хогвартса с собой и самостоятельно изучать свои любимые предметы.
- Вот скажи, как ты считаешь, кто страстней всего в постели – блондинки или брюнетки? Генри утверждает, что брюнетки, а вот я думаю совсем наоборот – нет ничего лучше блондинки, особенно если она не слишком блещет умом. Такую развести на секс проще простого…
Глухой удар прервал его слова. Толстый том «Нумерологии» пролетел в сантиметре от его головы и врезался в стену. Не выдержав такого обращения, книга лишилась нескольких страниц, которые тут же взлетели в воздух и, медленно кружась, опустились прямо перед опешившим слизеринцем.
Широко раскрытыми глазами Грейнджер проследила за полетом книги и встретилась взглядом с ошарашенным ее поступком Малфоем.
«Что же я делаю?! – запоздало спохватилась она. - Такими темпами я тут и недели не продержусь!»
- Интересная реакция, - задумчиво произнес Генри, провожая взглядом один из листков. – Неужели ты и в самом деле настолько стеснителен?
Драко в свою очередь, вскочил с кровати и, подскочив к Гермионе, схватил ее за грудки.
- Ты что творишь, идиот? – прорычал он ей в лицо, зло сузив глаза. - Смерти моей хочешь?
«Близко. Слишком близко, Малфой. Еще немного, и ты наверняка меня узнаешь. Неужели ты настолько слеп?»
Сбрасывая с себя его руки, Грейнджер скатилась на пол и отскочила в противоположный конец комнаты.
Прости, - пролепетала девушка, замерев в углу. - Сам не знаю, что на меня нашло. Просто, ну, у меня еще никого не было, вот я и… вспылил.
- Дурацкое оправдание, - пробурчал слизеринец, не понимая, почему так быстро остыл, только лишь взглянув снова в эти карие глаза. – Но не драться же, в конце концов, с таким слабаком, как ты. Не ровен час, еще пришибу ненароком.
- Ну, хватит, - произнес вдруг Оушен, отложив в сторону книжку. – Малфой, хорош забавляться. Иначе, в следующий раз, может прилететь что-нибудь потяжелей. И вообще, давайте уже спать. Меня до смерти вымотали лекции этого зануды Фермана. Когда он начинает рассказывать об очередном подвиге очередного стихийного мага, мне кажется, что у меня мозг сейчас закипит от его противного голоса.
- У меня тоже такое ощущение, - скривился блондин, возвращаясь к себе на кровать,  - хоть я и был всего на двух уроках истории магии.
На Гермиону он больше не смотрел и девушка, медленно выдохнув, быстро забралась под одеяло. Натянув его до подбородка, она отвернулась к стене, до сих пор ощущая дрожь в коленках.
- Всем спокойной ночи! – объявил Генри и быстрым взмахом палочки погасил свет.
Комната погрузилась в полумрак, разбавляемый мягким лунным сиянием, падающим из маленького зарешеченного окошка.
Случайно взглянув на ворочающегося во сне Мэта, Драко вдруг подумал, что у него очень знакомое лицо. Размышляя, где же мог его видеть, он не заметил, как сон сморил и его.

********************************

- Сосредоточьтесь, мистер Брэйв! – наставительно повторил Кроули. - Не пытайтесь зажечь свечу – ощутите огонь внутри себя, станьте с ним единым целым! Представьте, что пламя перетекает с ваших рук на свечу.
Гермиона, глубоко вдохнула, успокаиваясь, и попыталась еще раз. Но тонкий фитиль даже не задымился. Грейнджер стало ужасно стыдно. Лучшая ученица Хогвартса, и не в состоянии справиться с таким элементарным заданием. А ведь Дамблдор предупреждал ее, что ее способности к стихийной магии чрезвычайно малы, и ее ждут трудности в ее изучении.
Декан вздохнул и, со словами «тренируйтесь»,  шагнул дальше по рядам, и вышел из класса.
Сидящий за соседней партой Уильям Мейсон презрительно усмехнулся и негромко заметил: - Что и следовало ожидать от такого ничтожества.
Окружающая его свита довольно осклабилась, подтверждая слова своего главаря. Малфой косо посмотрел на них, но промолчал. Пламя его свечи горело ровно и ярко.
- Не расстраивайся, - прошептал Генри из-за плеча. – У меня тоже не с первого раза получилось.
Сегодняшние занятия по заклинаниям у первого курса проходили совместно с второкурсниками, задачей которых было проследить за обучением новичков, чтобы те по глупости не спалили все вокруг. И как назло, Гермионе выпала сомнительная честь быть поднадзорной именно старосты.  Но Уильям уселся за отдельную парту, всем своим видом показывая, что не собирается снисходить до присмотра за глупым первокурсником.
Гермиона ничего не ответила, а лишь, призвав все свое терпение, снова сконцентрировалась на том, чтобы хоть немного почувствовать тот огонь внутри, про который ей уже полчаса твердит учитель. Крепко зажмурившись и отстранившись от царящего вокруг шума, девушка выкинула из головы все посторонние мысли и вообразила перед мысленным взором маленький огонек. Постепенно разрастаясь, огонек захватил все ее внимание, и вскоре она почувствовала, как по телу растекается тепло, а кончики пальцев покалывает, как от статического электричества. Высвобождая накопленную энергию, Гермиона представила, как ярко вспыхивает вдруг свеча. Очнулась она от чьего-то вопля, будто ножом резанувшего по ушам.
- А-а! Чертов придурок! – Грейнджер узнала этот голос и, резко открыв глаза, в ужасе уставилась на соседнюю парту.
Одежда Уильяма уже не горела, а просто дымилась – вовремя среагировав, он погасил на себе магическое пламя; а вот взгляд старосты, направленный на грифиндорку, просто пылал от злобы и бешенства. Растеряв всю свою надменность и невозмутимость, он выпрыгнул из-за парты и бросился на Гермиону с кулаками. Едва успев уклониться от удара, девушка выкатилась в проход между столами, больно ударившись при этом головой о ножку стула. Тихо охнув от боли, она вскочила на ноги и закружила по классу в попытке ускользнуть от разъяренного парня, сбивая на своем пути стулья и спотыкаясь о парты. Остальные ученики даже не пытались вмешаться – встав вдоль стен, чтобы не попасть под руку, они с интересом глазели на разборки своего старосты с новичком.
- Мистер Мейсон, прекратите сейчас же! – резко воскликнул Кроули, появляясь из ниоткуда и преграждая ему путь. – Постыдитесь, старосте факультета не пристало такое поведение.
- Я уверен, что он это сделал нарочно! – выкрикнул Уильям, испепеляя взглядом стоящего напротив сокурсника, но попыток добраться до Гермионы больше не предпринимал.
Потирая ушибленный затылок, Грейнджер ответила старосте не менее вызывающим взглядом, но на всякий случай отступила подальше.
- Успокойтесь, мистер Мейсон! – раздраженно осадил юношу декан. – Я думаю, что он не желал вам зла. К тому же в этом есть и ваша вина, ведь именно вашей обязанностью было следить за его обучением.
- Таких неудачников надо содержать отдельно от всех остальных, как особо опасных животных, - зло бросил староста, недобро косясь на Гермиону/Мэта, которая в свою очередь никак не отреагировала на обидное высказывание.
Когда-то, в другом месте, она слышала про себя и более неприятные вещи. Тот, кто говорил их, преспокойно сидел сейчас на своем месте и с усмешкой наблюдал за разыгравшейся сценой.
- Простите меня, учитель, - потупив глаза, произнесла гриффиндорка. – В следующий раз я постараюсь быть более прилежным и аккуратным.
- Я надеюсь на это, мистер Брэйв, - взмахнув палочкой, Кроули вернул классу прежний вид. – Шоу окончено, прошу всех разойтись по своим местам! – он повернулся к старосте. – А вас я попрошу зайти ко мне после занятий.
- Хорошо, учитель, - процедил сквозь зубы Уильям, возвращаясь за парту. Его ледяной взгляд ни на секунду не отрывался от Гермионы, давая понять, что просто так ей все это с рук не сойдет.
- Ну и встрял ты, парень, - сочувственно прошептал Генри девушке, когда она тяжело опустилась на стул рядом с ним.
Находясь в полнейшем смятении, она даже не заметила, что села не туда, куда надо.
- Это ж надо было умудриться, поджечь самого старосту! – Оушен тихо рассмеялся. – Это было забавно. Только вот он не из тех, кто быстро забывает обиды. Так что будь начеку.
- От тебя как всегда одни неприятности, - донесся из-за плеча полный иронии голос. – Но в этот раз ты нашел себе другую жертву. Интересно будет посмотреть, что сделает с тобой староста за это.
- Сначала он отыграется на тебе, Малфой, - парировала Гермиона, рассеянно вслушиваясь в то, что говорит преподаватель. – Ведь ты первым перешел ему дорогу, если ты забыл.
Тишина позади нее была подтверждением, что ее слова попали в цель.
*****************************

Длинным рядам книжных шкафов и полок не было видно ни конца, ни края. Библиотека Сноубриджа была поистине огромна - стеллажи с книгами поднимались под самый потолок, теряясь в вышине.
В первый раз в жизни Гермиона возненавидела библиотеку. В другое время и при других обстоятельствах она бы прыгала от восторга, что ей довелось попасть в такое место. Но сейчас от того, как быстро она найдет нужную книгу, зависела жизнь дорогого ей человека.  А самое главное, что она понятия не имела, что искать. Скрыто ли спасение ее матери в одной из этих книг, или же книги тут вообще ни причем, и разгадка кроется в чем-то другом?
От собственной беспомощности Грейнджер хотелось разреветься. Но она лишь крепче стиснула зубы, не давая волю слезам. Пока она не справится с задачей, ей во что бы то ни было нужно оставаться сильной.

Отредактировано Зеленоглазая (2012-10-01 03:58:57)

Глава 5

Вступление

Человек в черном плаще, прячущий свое лицо под глубоким капюшоном, ждал своего повелителя уже не один час. Огромная комната с гладкими стенами из черного камня, без окон, с одной единственной дверью, тускло освещалась холодным светом магического пламени, чьи языки плясали в небольшом камине, куда даже не удосужились положить дрова.
Незнакомец подавил дрожь и переступил с одной ноги на другую - единственное проявление его нетерпения. Большего он себе позволить не мог. Не в этом месте, и не по отношению к тому, кто вызвал его сюда. Когда двери, наконец, распахнулись, человек тут же повернулся к вошедшему и склонился в преисполненном покорности поклоне.
- Рассказывай, - требовательно произнес Волдеморт вместо приветствия, и словно ветер прошуршал по комнате и эхом отразился от полированной поверхности. Ветер, несущий смерть.
Незнакомец снова с трудом удержался от содрогания, вызванного страхом. Он уже не впервые стоял перед Темным Лордом, но каждый раз страх накатывал на него, и не единожды в его душе мелькала тень сомнения и сожаления о том, что он ступил на путь, с которого нет возврата.
- Мой Лорд, - Пожиратель наклонился ниже - еще немного, и он коснется лбом пола.
Выпрямившись обратно, он продолжил, старательно отводя взгляд от горящих красным на фоне мертвенно бледного лица глаз.
- Как и было приказано, я отправил за мальчишкой своего человека. Он проследовал за ним до самой школы, и под прикрытием внедрился туда в качестве ученика.
- Ты в нем уверен?
- Да, мой Лорд. Он проследит за тем, как Малфой-младший выполняет ваше задание, и доложит мне о каждом его шаге. Но…
Красные глаза вспыхнули еще ярче, будто угольки, делая бледное лицо еще более похожим на призрачное.
- Что такое? – в голосе Темного Лорда прозвучало недовольство.
- Простите, мой Лорд, что принес вам недобрые вести, - Пожиратель согнулся пополам, как от удара. - Но, похоже, поиски древнего знания ведет не один Малфой.
- Кто он? – прошипел змеиный колдун. – Кто тот, что осссмелился перейти мне дорогу?
- Один из учащихся. Некто по имени Мэт Брэйв. Мой агент не раз заставал его рыскающим по школе, а однажды он подслушал его бормотание в библиотеке. И все указывает на то, что он тоже ищет труды Озиферна.
- Ты уже узнал, на кого он работает? – нетерпеливо перебил Волдеморт своего приспешника.
- Нет, господин. Но, вскоре узнаю. Что прикажете делать с ним?
- Любая угроза моим планам должна быть уничтожена. Ты же сам прекрасссно это знаешь. Но сссперва выведай, кто он такой, и кто стоит за ним.
- Будет сделано, мой Лорд.
Неслышной тенью человек проскользнул мимо Волдеморта к выходу и исчез за дверью.
Другая тень, напротив, скользнула к Темному Лорду. Длинное массивное тело, полметра в обхвате, кольцом обернулось вокруг своего повелителя, вертикальные зрачки замерли, не мигая, а из приоткрытой пасти показался длинный раздвоенный язык.
Волдеморт провел рукой по чешуйчатой коже, задумчиво глядя на дверь, за которой скрылся Пожиратель.
- Уже ссскоро, Нагайна, - прошептал он своей питомице. – Скоро в моих руках будет весь мир. И мальчишка Поттер в придачу.

**************************

Гермиона потрясла бутылек еще раз. Из него выплыл одинокий мыльный пузырь, который тут же взвился вверх и лопнул у самого потолка.
- Уже кончился? И чем же прикажете мне мыть голову?
Грейнджер растерянно огляделась. На полочке у настенного зеркала стоял одинокий флакон.
«Интересно, чей это шампунь? Надеюсь, что Генри. Ведь он-то не будет возражать, если я воспользуюсь его шампунем. Пожалуй, не будет. Наложу заклинание потом, чтобы бутылек опять стал полным, он даже и не заметит, что его кто-то брал. А то ведь на мои волосы уйдет не меньше половины флакона».
Приняв душ, Гермиона с наслаждением укуталась в мягкий махровый халат  и подошла к зеркалу. С замотанными в полотенце волосами, и освобожденной из плена бинтов, проступающей сквозь халат выпуклостью груди она сейчас совсем не была похожа на парня.
Девушка поставила бутылек обратно и достала из кармана палочку.
- Так, посмотрим. Как же звучит это заклинание? Черт, не помню… Вот же позорище!
Она приложила ладонь ко лбу.
- Ладно, попробуем так. Посмотрим, что получится.
Взмахнув палочкой, она произнесла заклинание. Флакон с шампунем подпрыгнул на полке, но не упал. Жидкость внутри на мгновение потемнела, через секунду снова став прежнего перламутрового цвета, а бутылек снова был полон до верха.

**************************

Не открывая глаз, чтобы в них не попало мыло, Драко потянулся к ванной полочке, пытаясь нащупать свой шампунь. Наткнувшись на знакомый бутылек, он схватил его и  щедро полил свои волосы его содержимым.
Вымыв голову, он обернулся полотенцем и подошел к зеркалу, попутно вынув из кармана висящего на крючке халата расческу. Рука с расческой потянулась к волосам, но замерла на полпути. Малфой нервно дернулся, его плечи мелко задрожали, как в приступе истерического смеха, а через секунду он взревел так, что сидевшие в соседней комнате Гермиона и Генри дернулись от неожиданности.
- Что это с Малфоем? – изумленно спросил Генри. – Чего это он так разорался?
- Наверное, прыщ вскочил на самом видном месте, - засмеялась девушка, удивленная не меньше Оушена.
- А тебе не послышалось твое имя в этом вопле? Ты, случайно, не натворил опять чего? А, Мэт?
Грейнджер посмотрела на Генри со смесью недоверия и страха.
- Шутишь, что ли?
Выскочивший из ванной в одном полотенце, пунцовый от ярости Драко, переубедил ее в обратном. Его убийственный взгляд был направлен на Гермиону, когда он вошел в комнату, и той стало не по себе. Она невольно отступила назад, встав позади кровати. Находясь в полнейшем замешательстве от его явных, но совершенно не обоснованных намерений прибить ее, девушка не сразу обратила внимание на то, что с Малфоем определенно что-то не так.
«Ох, чтоб меня! Его волосы! Он что, решил сменить имидж?»
- Драко, с чего вдруг такие радикальные перемены? – ошарашенно произнес Оушен, озвучивая ее мысли.
- Кто… - задыхаясь от злости прохрипел Малфой. – Кто это сделал?! Какая сволочь заколдовала мой шампунь?!
- Да мне почем знать, - пожал плечами Генри, едва сдерживая дикий смех, рвущийся наружу. – Я к нему даже пальцем не прикасался.
А вот Гермионе было не до смеха. Глядя на сверкающую, совершенно лысую голову Малфоя, и на клочья волос на его полотенце, она почувствовала, как душа опускается в пятки. Потому что точно знала, кто виноват в этом, хотя и не понимала, почему ее заклинание сработало именно так. Наверное, она все же что-то перепутала.
- Мэт! – это прозвучало, как приговор, и ее сердце сжалось от страха. – Это ты! Я уверен в этом!
Гермиона вздрогнула, подтверждая правоту слизеринца.
- М-малфой, - пролепетала она, стараясь не смотреть ему в глаза. – Я не знаю, как так получилось. Но, я не специально, клянусь!
Драко рванул к Гермионе, но на его пути вырос Оушен, окидывая однокурсника суровым взглядом. Раскинув руки в разные стороны, он всем своим видом показывал, что не намерен пропускать Малфоя.
- Отойди! – слизеринец попытался оттолкнуть его, или хотя бы сдвинуть с места, чтобы  дотянуться до дрожащей за ним Грейнджер, но тот был неподвижен, как скала.
Драко был настолько зол, что даже не сообразил, что мог бы легко обойти это препятствие.
- Чего ты кипятишься? – с невозмутимым выражением лица произнес Генри, хотя глаза его смеялись. – Ведь не случилось ничего страшного.  Это всего лишь волосы. Могло быть и хуже. Ты мог, например, покрыться чешуей, или, к примеру, превратиться в лягушку.
- Издеваешься? – угрожающе зарычал Драко. - Всего лишь волосы?!
- Отрасти волосы магией, - как ни в чем не бывало, продолжил парень, и добавил насмешливо. – Или ты колдовать разучился?
Слова Генри охладили гнев слизеринца. И в самом деле, неужели такие мелочи способны вывести его из себя? Где его хваленая выдержка?
- Хорошо, - процедил он сквозь зубы, - можешь не беспокоиться. Отложу расправу с этим ходячим недоразумением до следующего раза.
Бросив на осторожно выглядывающего из-за спины Оушена Мэта многообещающий взгляд, он резко развернулся, направившись к своему шкафчику. Генри облегченно вздохнул, радуясь, что и в этот раз все разрешилось без драки, и вернулся к себе на кровать. Когда Малфой достал одежду и начал переодеваться, Брэйв тихо охнул и отчего-то покраснел, а потом быстро повернулся к стене, сделав вид, что его очень интересует ее шершавая поверхность.
Драко невольно хмыкнул. Этот парень просто нечто. Он почувствовал, как злость на Мэта сходит на нет, уступая место привычной иронии и сарказму. Одевшись, Драко достал свою палочку и указующе направил ее на притихшего Брэйва.
- Предупреждаю, - ледяным тоном проговорил слизеринец, и девушка, снова вздрогнув, украдкой посмотрела на него. -  Если волосы не отрастут обратно, ты сильно пожалеешь об этом!
Он взмахнул палочкой, прошептав заклинание. Две пары глаз уставились на него – одна с любопытством, другая с опаской. Мгновение, и голова слизеринца снова обрела волосяной покров. Драко ощупал голову и с наслаждением запустил пятерню в копну новообретенных волос.
- Драко, - медленно произнес Генри, глядя на него удивленным взглядом. – Помнится мне, что твои волосы были… эээ… малость другого цвета.
Малфой вопросительно посмотрел на однокурсника, решая, не разыгрывает ли тот его, а потом резко бросился к зеркалу.
- Что за…?
Он снова поднял палочку и четко, по слогам, произнес заклятие снова.
Но его волосы никак не желали становиться светлыми, сколько он не пытался. Его любимый платиновый цвет был утерян безвозвратно. Может виной тому было смешение двух заклинаний, или еще что, но теперь он был брюнетом с темно-пепельными, почти черными волосами.
Драко сжал кулаки. Нет, сегодня все же он кому-то преподаст урок.

****************************

Этим утром школу словно лихорадило. В коридорах по пути на завтрак Гермионе и двум ее спутникам пришлось буквально пробивать себе дорогу сквозь толпы гудящих, словно улей, учеников.
В обеденном зале тоже стоял ужасный гам, создаваемый сотнями взволнованных, оживленно переговаривающихся между собой студентов, а преподаватели, сидящие во главе длинных, накрытых белоснежными скатертями столов, даже не делали попыток успокоить их, и лишь довольно улыбались, глядя на своих подопечных.
- В чем дело? – сонно протянула Гермиона, зевнув. – Чего они все так переполошились?
Сидящий напротив нее Малфой даже не удостоил ее ответом, с отрешенностью разглядывая царящую в зале суету. Его мало интересовало происходящее, впрочем, так же, как и порция омлета в его тарелке, к которой он так и не притронулся, лишь пару раз ковырнув в нем вилкой.
- Ты еще не в курсе? – удивленно произнес Генри, который сел от нее по правую сторону. – По-моему, вся школа только об этом и говорит.
- О чем же? – с любопытством поинтересовалась девушка, пытаясь дотянуться до тарелки с бутербродами.
Генри приподнялся и подтянул тарелку поближе к ней.
- Спасибо, - смущенно поблагодарила Грейнджер.
- В общем, все на взводе из-за предстоящих Магических Боев. Они устраиваются каждый год, и каждый раз это поистине зрелищное событие, плюс шанс для победителей прославиться на всю школу, - в голосе Оушена не чувствовалось воодушевления, как будто его эти бои совершенно не впечатляли.
- А что это такое? - промычала гриффиндорка с набитым ртом. Ей ужасно нравилась здешняя еда, да и проголодалась она порядком.
- Это состязания между студентами старших курсов в искусстве владения боевой магией. Главный приз – золотой кубок и экзамен автоматом по боевой магии. Потому-то нет отбоя от желающих поучаствовать, и их не пугает даже то, что эти соревнования весьма опасны, - парень нахмурился. - Вот, например, в прошлом году, один из участников – студент факультета воды – чуть не сгорел под «метеоритным дождем», который наслал на него его противник с факультета огня.
- Ужас какой, - содрогнулась Гермиона, чуть не поперхнувшись.
- А, по-моему, очень даже забавно, - вклинился вдруг в разговор молчавший до сих пор Малфой.
После того, как волей случая Драко превратился из блондина в жгучего брюнета, он полдня гонялся за гриффиндоркой по всему «огненному» сектору, а потом неделю не разговаривал с ней, искусно игнорируя все ее попытки извиниться.
Но, однажды, глянув в зеркало, самоуверенно заявил, что такой образ подходит ему еще больше, и теперь ему достаточно будет подмигнуть, чтобы девушки пачками сходили по нему с ума. На что Гермиона, фыркнув, ответила, что такой болван может понравиться только таким же бестолковым девицам, у которых на уме только их внешний облик. Хотя, на самом деле, она была рада, что он снова общается с ней.
– Мне уже порядком осточертела эта школа, где сплошь ограничения и правила. И никаких развлечений, - слизеринец откинулся на спинку стула и довольно усмехнулся. - Я от скуки уже на стенку лезу. Так что, раз уж нам нельзя участвовать, хоть полюбуемся на то, как другие будут бить друг другу морды. Надеюсь, зрелище стоящее.
Гермиона открыла было рот, чтобы высказать Малфою свое мнение на его счет, вроде «бесчувственная скотина», и тому подобное, но осеклась. Вспомнив, с кем имеет дело, она ограничилась тем, что просто испепелила его взглядом.
- Можешь не смотреть на меня так, - недовольно произнес Драко, заметив ее горящие осуждением глаза. – Если ты настолько правильный, то это твои проблемы. Мне это не грозит.
Бросив вилку на стол, Гермиона резко встала, желая оказаться как можно дальше от слизеринца. Она вновь испытала ужасное разочарование. Только ей удается разглядеть в нем что-то человеческое, только она решает, что он не такой уж и отвратительный и высокомерный, каким пытается казаться, как он в одну секунду все рушит. И снова перед ней тот самый Драко Малфой, которого она помнит - тот, что ненавидел и презирал любого, в ком текла «грязная» кровь маглов.
- Ты куда? – удивленно посмотрел на нее Генри.
- Что-то аппетит пропал, - процедила девушка, не глядя на Малфоя. – Пойду в библиотеку, позанимаюсь перед парами.
- Далеко собрался, красавчик? – чья-то ладонь легла Гермионе на плечо, и она дернулась от неожиданности.
Грейнджер обернулась, и ее глаза удивленно расширились.
- Ты? Что ты тут забыл?
- Привет-привет, - жизнерадостно воскликнул Ёрим и, повернувшись к Генри, вдруг произнес. – Как дела, дружище?
Волшебница потрясенно посмотрела на парня, не в силах понять, с чего вдруг он оказался возле их стола, и почему он обращается к Оушену, как к старому знакомому?
Опешив, она села обратно на скамью, а Ёрим непринужденно уселся рядом, с таким видом, будто ему не терпится что-то рассказать. Гермиона с опаской уставилась на худощавого студента в яркой, вызывающей одежде, и отсела на всякий случай подальше, а Генри приветственно кивнул ему.
- Слышали уже последнюю новость? – выпалил он после минутной паузы, так и не дождавшись их вопроса.
Оушен усмехнулся, глядя на нетерпеливое лицо своего друга, и, скрестив руки, спросил:
- Что такого интересного могло случиться, помимо предстоящих боев?
Ёрим скорчил хитрую и довольную рожицу, и заговорщицки склонился к ним троим.
- К нам прилетают девочки - друидочки из школы Айсфорт, - прошептал он, но так громко, что его было слышно за несколько метров.
- Серьезно? – Генри изумленно приподнял бровь, а Малфой кинул на него заинтересованный взгляд. - Как такое может быть? Это из-за соревнований, что ли?
- Ну да, - кивнул пестрый парень, бесцеремонно отпивая сок из бокала Оушена. – Они уже бывали в нашей школе, лет десять или одиннадцать назад, если верить слухам. В тот раз они болели за факультет воздуха, и воздушные обыграли всех остальных почти всухую. Не знаю, чем мы заслужили такую милость от преподавателей в этот раз, но я бы не отказался от таких прекрасных болельщиц.
Он мечтательно закатил глаза, за что получил шутливый тычок от Генри.
- Чего ты там уже себе навоображал? Из четырех факультетов они могут выбрать любой, так что особо не обольщайся.
Ёрим сделал обиженное лицо, но тут же заухмылялся.
- И все-таки ты ужасный зануда, дружище.
Он вскочил на ноги и хлопнул Оушена по плечу.
- Ладно, пойду, пожалуй. До состязаний осталось всего ничего – три недели. И за это время я намерен как следует потренироваться, чтобы предстать перед ведьмочками из Айсфорта во всей красе. Кстати, Малфой, - хохотнул весельчак, - подскажи адресок парикмахерской, может я тоже решу сменить имидж.
Драко презрительно поджал губы, игнорируя шутника.
Когда он ушел, Гермиона не преминула задать Генри беспокоящий ее вопрос.
- Вы что, дружите? Разве он не один из прихвостней старосты нашего факультета?
- Ну, в общем-то, мы с Ёримом друзья детства. Понятия не имею, чем его привлекает компания Уильяма, но он неплохой парень и хороший друг. Когда ты узнаешь его получше, он тебе тоже понравится, я уверен.
- А вот я в этом не уверена, - тихо произнесла девушка, вспоминая, как этот парень веселился вместе с остальными из свиты старосты, когда те издевались над ней.

Отредактировано Зеленоглазая (2012-11-29 19:48:22)

Delete, спасибо) Надеюсь, к новому году допишу еще одну главу

Глава 6

Глава 6

Гермиона спешила по коридору в свою комнату. Вот-вот должны были начаться соревнования, а она до сих пор таскала в охапке кучу свитков, которые нарыла в библиотеке. Сведений, нужных ей, они содержали мало, но в каждом было упоминание о неком исследовании, в течение нескольких лет проводимом Озиферном. Суть его состояла в том, что он хотел найти универсальное заклинание, способное защитить от любого магического воздействия, то есть Озиферн решил изобрести абсолютный магический щит. Но, в одной из рукописей была запись, датированная 1553 годом, о том, что что-то пошло не так, и магические расчеты на практике обернулись совершенно другим результатом. Но о том, что именно произошло, записи умалчивали. Гермиона не была уверена, что это хоть как-то ей поможет, но шестое чувство твердило ей о важности найденного.
Побросав свитки как попало на свою кровать, волшебница поспешила на стадион, продолжая размышлять на ходу.  Она так погрузилась  в раздумья, что заметила идущего навстречу ей человека только тогда, когда налетела на него. Почувствовав удар и услышав испуганное ойканье, Грейнджер подняла глаза, собираясь извиниться, и так и осталась стоять с раскрытым ртом.
- Извините меня, - раздался мягкий женский голос. - Совсем не смотрю, куда иду.
- Нет, это вы меня простите, - спохватилась Гермиона, удивленно глядя на прекрасную золотоволосую девушку перед собой. – Это я чересчур задумался. Вы не ушиблись?
- Все в порядке, не волнуйтесь, - обворожительно улыбнулась незнакомка, поправляя складки своего воздушного платья цвета небесной синевы, и откидывая назад золотые локоны, ниспадающие на обнаженные плечи.
Гриффиндорка кивнула и собралась было уже идти дальше, как девушка вдруг окликнула ее.
- Простите, вы же студент? Могу я вас попросить проводить меня на трибуны стадиона? Я отстала от своих подруг и уже полчаса брожу по этим каменным лабиринтам.
Гермиона остановилась и внимательно посмотрела на златовласку.
- Если не ошибаюсь, вы студентка из школы Айсфорт, верно?
- Да, - снова улыбнулась она. – Меня зовут Эйвелин. А как ваше имя, прекрасный юноша?
Грейнджер покраснела и отвела глаза в сторону.
- Э-э… Мэт, - тихо произнесла она, надеясь, что ничем не выдала в себе девушку.
- Приятно познакомиться, Мэт, - Эйвелин протянула ей свою белоснежную руку с длинными тонкими пальцами.
Гермиона нехотя, быстро пожала ее, дотрагиваясь до нежной кожи с опаской, будто до раскаленной сковородки, и тут же отдернула свою ладонь назад. Глаза друидки чуть расширились, когда она увидела, что протянутая навстречу рука ничуть не менее изящна, чем ее.
- Ну что, пойдем, - легко перейдя на «ты», девушка сделала приглашающий жест, будто это она собиралась устроить Гермионе экскурсию по школе.
Шагая рядом с Эйвелин, Гермиона поневоле усмехалась тому, какие завистливые взгляды бросали на их пару проходящие мимо парни.

******************************

Огромный стадион ломился от народа - все трибуны сверху до низу были забиты до отказа, и невозможно было найти хотя бы одно свободное место. Несмотря на то, что снаружи, за горной грядой, окружающей долину, царил арктический холод, и температура не поднималась выше отметки минус двадцать градусов Цельсия, в самой долине, где находился стадион, а также комплекс оранжерей со сверкающими на солнце стеклянными куполами,  климат был мягким и теплым. На трибунах же и вовсе можно было смело разгуливать в одних шортах и майке. Используя энергию спящего в центре долины вулкана, маги обогревали всю долину, приложив к тому минимум усилий и немного магии.
Гермиона и Эйвелин с трудом протиснулись сквозь плотные ряды болельщиков, обступивших трибуну для почетных гостей. Вход туда преграждали два ифрита, сверкающие своими огненными глазами на любого подошедшего слишком близко, но это не смущало любопытных студентов, желающих поглазеть на тех, кто входит в число «почетных».
- Итак! – прогремел над стадионом голос комментатора, обязанности которого в этот год исполнял преподаватель ботаники Арти Дрейк, энергичный, молодящийся мужчина возрастом за сорок, считающий свой предмет чуть ли не самым важным в жизни каждого студента. – Соревнования начались, и на поле выходят два участника: Монтгомери Джейкоб от факультета земли и Уинстон Хьюго от факультета воздуха. Тренер дает им пять минут на подготовку к поединку.
- Ой, мы чуть не опоздали! Пойдем быстрей! - воскликнула Эйвелин и, взяв Гермиону за руку, потащила ее на трибуну, охраняемую суровыми огненными стражами.
– Он со мной, - кивнула девушка в сторону гриффиндорки, и ифриты нехотя расступились, освобождая проход.
- Куда? – ошарашенно спросила Грейнджер у друидки, пытаясь упираться. – Мне-то туда зачем? Меня в другом месте ждут друзья!
Эйвелин остановилась и с любопытством посмотрела на нее.
- Неужели ты не хочешь составить мне и моим подругам компанию? Странно. Мне казалось, любой из здешних учеников будет рад провести время в обществе красивых девчонок.
- Ну, - замялась Гермиона, не зная, как бы повежливей отказать девушке. – Понимаешь, я ведь обещал им, что приду.
- Ничего, я думаю, они тебя поймут.
- Дорогие болельщики! – снова раздался голос Дрейка. - Хочу напомнить вам о том, как будут проходить соревнования. В первый день будут проходить отборочные состязания в трех подгруппах, каждая из которых включает по одному представителю от четырех факультетов. Победитель подгруппы выходил в суперфинал, который состоится на второй день. В нем три лучших игрока распределят итоговые места Магических боев и определится победитель, которому и вручат кубок. Каждая игра будет длиться до двух побед одной из команд, таким образом, максимальное количество партий в игре – три.
Не обращая больше внимания на вялые возражения оказавшегося вдруг таким скромным студента, друидка втащила его на небольшой балкончик, нависающим над остальными трибунами. Больше десятка пар глаз сразу же с интересом уставились на Гермиону, заставив ее замереть на месте.
- Ой, какой милый мальчик! – воскликнула маленькая хрупкая брюнетка с большими карими глазами.
- Да, мордашка у него ничего, - согласно кивнула ее соседка – пухлая шатенка с ямочками на щеках.
- Кого это ты привела, Эйвелин? – рыжеволосая девушка с длинной косой поднялась им навстречу со скамейки и окинула Грейнджер оценивающим взглядом, каким на рынке обычно выбирают лошадей.
Гермиона дернулась и попятилась назад.
- Девочки, познакомьтесь - это Мэт, - довольно улыбаясь, златовласка подхватила гриффиндорку под руку, не давая ей ретироваться. - Он был так любезен, что проводил меня сюда. Без него бы я совсем заблудилась в здешних катакомбах. Разве он не прелесть?
У Грейнджер возникло желание провалиться сквозь землю, но тут комментатор объявил: - И вот, наконец, судья дает команду, и бой начинается!
Друидочки разом отвернулись, устремив свои взгляды на игровое поле, и гриффиндорка, вздохнув с облегчением, тоже покосилась вниз, где по коротко стриженной зеленой траве, разделенное красными извилистыми линиями на несколько зон, начали свое движение навстречу друг другу две фигурки, одна в белом, а другая в ярко-зеленом одеянии.
Белый поднял руки, резко взмахнул ими, воздух вокруг него сразу заклубился, пришел в движение, и на его противника обрушился ураганный шквал. Стадион дружно ахнул.
- И сразу же маг воздуха переходит в наступление! – оживился комментатор. – Вы только посмотрите на это! Какой удар! Выстоит ли Монтгомери против такого?
Взвившиеся в воздух пыль вперемешку с травой осели, и стало видно, что волшебник с факультета земли укрылся под каменным куполом, словно панцирь, защитившим его от заклятия врага. По куполу зазмеилась трещина, и он раскололся пополам, явив зрителям спрятавшегося Монтгомери Джейкоба.
- А земной маг тоже не промах! - добавил Дрейк после паузы. – Так просто его не возьмешь! Теперь он атакует! У него в руках появляется меч из камня! Бой принимает нешуточный оборот!
С криком ярости маг земли бросился на соперника. Не дожидаясь нападения, Хьюго Уинстон тоже кинулся вперед, на ходу вылепляя из воздуха оружие, напоминающее секиру – огромное лезвие в виде полумесяца на длинной, увенчанной шипом рукоятке. Одна за другой в земного мага летели молнии, а земля под Монтгомери то и дело вздымалась каменным столбом, прыгая по которым, он уворачивался от заклятий Хьюго. Путь воздушного мага сопровождали взрывы, от которых его спасали только быстрая реакция и заклинание полета. Но вот, каменный клинок и воздушный топор столкнулись и волшебники закружили вокруг друг друга, нанося удары с невероятной быстротой. Маг воздуха отвлекся всего лишь на секунду, закашлявшись от пыли, и Джейкоб не преминул этим воспользоваться.  Со свистом рассекая воздух, меч Монтгомери опустился на Хьюго, и в стороны полетело каменное крошево.
- Джейкоб лишился своего клинка! – возвестил комментатор. – Его противник успел сколдовать воздушный щит. Но удар был силен! Что мы видим?! Уинстон Хьюго падает и больше уже не встает! Бой окончен, победил Джейкоб Монтгомери с факультета земли!
Сектор, где сидели маги земли, взорвался восторженными криками и возгласами.
- Да, хорош этот земной, ничего не скажешь, - задумчиво проговорила  рыжеволосая, теребя свою косу. – Но воздушный все-таки симпатичней.
- А мне ни один не понравился, - капризно надула губки Эйвелин. – Посмотрим, кто будет дальше. Может, и покрасивей найдутся.
- Ты себе не изменяешь, - хихикнула малышка-брюнетка, непринужденно строя Гермионе глазки. - Вечно тебе принцев подавай.
- Эй, - громко прошептал кто-то за спиной у Гермионы.
Она удивленно обернулась. Из дверного проема выглянула чья-то белобрысая голова.
- Эй, ты, - снова позвал ее малец, спрятавшийся за дверью. – Иди сюда!
Грейнджер нахмурилась, пытаясь понять, кто это ее зовет.
- Кто ты? – тихо спросила она, подойдя ближе. – Что тебе надо?
Парнишка, наконец, показался весь – худенький и маленький, с огромными и почему-то испуганными глазами. На вид ему было лет десять, и непонятно было, что он делает в этой школе.
- Ты Мэт? – поинтересовался мальчишка, не обращая внимания на вопрос Гермионы. – Тебя кое-кто хочет видеть.
- Кто? – еще больше удивилась волшебница.
Мальчик нетерпеливо схватил ее за руку и потянул за собой.
- Пойдем быстрей, а то мистер Оушен разозлится на меня! – протараторил он, не останавливаясь.
- Генри? – ошарашенно переспросила Гермиона, едва успевая за торопливо семенящим вперед пареньком. – Так это он тебя послал? Почему это он должен злиться?
Малыш не ответил, продолжая вести ее непонятно куда. Пройдя по длинным коридорам под трибунами, они вышли к высокому арочному проему, ведущему на поле.
- Мистер Оушен сказал, чтобы ты ждал его здесь. Он скоро придет, - мальчик отпустил ее руку и вприпрыжку помчался обратно.
- Подожди! – крикнула ему вдогонку Грейнджер, все еще ничего не понимая. – Генри больше ничего не сказал? Зачем он позвал меня сюда?
Но ей никто не ответил. Нахмурившись, Гермиона повернула было обратно, собираясь вернуться, но, поразмыслив, осталась стоять там, где была. Не просто так же Генри решил встретиться с ней здесь. Значит, дело серьезное.
- Пришел черед второго поединка подгруппы А! – объявил Дрейк голосом, полным энтузиазма. – И в этот раз это будет поединок старост. Аларик Паттерсон – факультет воды, против Уильяма Мейсона – факультет огня!
- О, Мэт, вот и ваши вступили в игру! – Эйвелин обернулась к выходу, где только что стоял студент, но там уже никого не было.
- Поединок начался с самых простых заклинаний, будто бы противники прощупывают силы друг друга. Мейсон пускает один за одним файерболы, Аларик уворачивается, отбиваясь водяным щитом.
Мейсон зажигает воздух вокруг противника, и Паттерсона окружает огненное кольцо, которое он с легкостью гасит водяными плетями, заставляя Уильяма бегать по полю зигзагами, чтобы хлесткие плети не достали его. Староста факультета огня не медлит, и, отбежав на другой конец поля, где водному магу до него не дотянуться, он начинает творить очередное заклинание…
Наблюдая за ненавистным Гермионе Мейсоном, который стоял неподалеку от того входа, откуда она выглядывала, девушка увидела, как вокруг него замерцало зловещее огненное марево, и его лицо приобрело торжествующе-злорадное выражение, будто он уже заранее был уверен в исходе поединка. А потом, Уильям вдруг дернулся и согнулся пополам, хватаясь за живот.
В следующую минуту случилось сразу несколько событий, запомнившихся гриффиндорки очень смутно, будто происходило все во сне. Всепоглощающий огненный вал, удерживаемый до этого момента волей своего создателя Мейсона, словно сорвался с цепи. С гудением и треском неконтролируемая более стихия двинулась по совершенно другой траектории, и в это же время кто-то сильно толкнул Гермиону в спину, и она, чтобы удержаться на ногах, выскочила на поле - прямо навстречу приближающейся смерти. Жар уже опалял ее своим огненным дыханием, а она в полнейшем ступоре застыла посреди поля, даже не пытаясь убежать. Со всех сторон ей на выручку бросились люди, но ни один не успевал – пламя уже обступило девушку со всех сторон. Крепко зажмурившись от ужаса, она не увидела, как к ней стремительно метнулась фигура в черном. Сбив ее с ног, человек закрыл Гермиону собой, выставив правую руку вверх и выкрикнув что-то на латыни. Огонь лизнул свою добычу, а потом, обиженно загудев, отступил назад и исчез, рассыпавшись ворохом безобидных искр.
- Ты цел?
На Гермиону с беспокойством смотрел Генри. Морщась от боли, он помог ей подняться на ноги. Вся его правая рука была обожжена так, что не осталось живого места, а пиджак на спине дымился.
- Вроде, - выдавила Грейнджер, стараясь не смотреть на изуродованную руку Оушена. - Спасибо, что спас меня.
Ей самой досталось куда меньше – Генри принял на себя большую часть огня, и серьезных ожогов у девушки не оказалось.
- Всегда пожалуйста, - мрачно улыбнулся Оушен, - Тебе повезло, что я опоздал на матч, и в это время, как раз шел по коридору ведущему на трибуны. Проходя мимо выхода на стадион, я заметил тебя, статуей замершего прямо на пути у огня. Скажи мне, пожалуйста, что ты забыл на поле? Не ожидал от тебя такой глупости.
- Подожди, - удивленно нахмурилась Гермиона. – Разве не ты сам хотел, чтобы я сюда пришел? Даже того мальчишку послал за мной.
- Какого мальчишку? – вопросительно поднял брови Генри, недоумевая еще больше, чем сама Грейнджер.
Но, подбежавший к ним взволнованный и запыхавшийся Кроули в сопровождении четырех помощников с носилками помешали гриффиндорке узнать правду.
- Ребята, вы как? – на декане и так лица не было, а увидев Генри, он совсем стал белым, как полотно. – В медпункт его, срочно! И второго тоже!
Под строгим взглядом завуча Генри покорно улегся на носилки, верней почти упал, потому как ноги его уже совсем не держали. Не обращая внимания на уверения Гермионы, что с ней все в порядке, Кроули потащил ее вслед за собой, ругая на ходу школьного врача, который именно сейчас, когда больше всего нужна его помощь, куда-то запропастился, и не отзывается на его мысленный зов, хотя ему полагалось неотлучно быть вблизи стадиона, пока идут бои.
- Простите меня, - опустив голову, тихо проговорила Гермиона. - Мистер Кроули, это все моя вина. Генри пострадал из-за меня.
- Не говори глупости, Мэт! – донесся сквозь стоны сердитый голос Оушена, все прекрасно расслышавшего. – Ты тут ни причем.
- С вами, мистер Брэйв, я поговорю позже, - нетерпеливо отмахнулся декан. - А сейчас, главное, найти этого халтурщика-доктора, чтобы вылечить вас обоих. Боюсь, я сам не слишком силен в исцелении.
- А если мы его не найдем? Можно тогда мне попробовать сделать это?
- Даже не думай! – недовольно проговорил мужчина. – Ты тоже пострадал, и тебе твои силы пригодятся. И без тебя справимся.
Медпункт встретил их тишиной белоснежных стен и рядами пустых кроватей. Лекаря нигде не было видно, только груда пустых пузырьков на его столе, да небрежно брошенный на спинке стула белый халат.
- Вот же старый негодник! – возмущенно произнес завуч, жестом заставив одного из своих помощников уложить Генри на одну из кроватей. – Небось, опять где-нибудь уединился с бутылкой огневиски. Все, моему терпению конец! Завтра же начинаю поиск нового доктора!
- Мистер Кроули, - осторожно перебила излияния декана Гермиона. – Так кто же теперь поможет моему другу?
- Может, я чем смогу помочь? – прозвучал чей-то мелодичный голос за их спинами.
По лицу Эйвелин, негаданно появившейся вдруг в медпункте, нельзя было понять, что она сейчас чувствует. Но спутавшиеся волосы и тяжелое дыхание говорили о том, что она бежала сюда очень быстро.
«Неужели из-за меня?» - смущенно подумала Гермиона, и тут же отмахнулась от глупых мыслей.
- О, это было бы весьма кстати, мисс Эванс? – к удивлению Грейнджер обрадовался вдруг Кроули. – Я весьма  наслышан о способностях друидок Айсфорта к исцелению. Так что вы очень вовремя появились здесь. Не пойму лишь, что привело вас сюда?
- Не могла остаться в стороне, - деланно-скромно произнесла Эйвелин, незаметно улыбаясь гриффиндорке. – Увидев, что случилось с вашими студентами, я узнала, где находится медпункт и сразу же поспешила сюда.
- Тогда, прошу вас, мисс Эванс, - указал декан на Генри, отступая в сторону. – Он серьезней пострадал.
- Значит, с Мэтом все в порядке? – в голосе девушки послышалось облегчение. – Слава богу, я так переживала за него.
Гермионе захотелось слиться со стеной, возле которой она стояла, особенно глядя на то, как иронично усмехается Кроули.
- Не совсем. Его тоже надо будет осмотреть.
- С удовольствием, мистер Кроули, - с готовностью откликнулась Эйвелин, подходя к Генри.
Парень сочувственно посмотрел на Гермиону и подбадривающе подмигнул ей.
- Ладно, оставлю вас на время. Нужно успокоить публику, и кое-кому задать пару вопросов. Надеюсь на вас, мисс Эванс.
Декан исчез за дверью. Друидка возложила руки на голову Генри, и негромко запела. От ее странного пения у гриффиндорки по коже побежали мурашки. В комнате вдруг резко похолодало, и тут же Оушен резко дернулся, как от удара током, а потом громко застонал сквозь зубы. На глазах у Грейнджер страшные ожоги стали бледнеть и затягиваться, а вскоре о них напоминали только едва заметные розоватые рубцы, испещрившие всю руку. Глаза Генри закрылись и он затих, дыша ровно и глубоко.
- Его спине досталось больше всего, - устало сообщила Эйвелин, отнимая руки от головы парня. - Я усыпила его, чтобы он набрался сил. Как проснется, надо будет избавить его от этого пиджака и обработать рану, - девушка повернулась к Гермионе. – А теперь займемся тобой.
- Не надо, - замотала головой волшебница, пятясь к выходу. – Я же говорил, со мной все в порядке!
- Перестань вести себя как маленький, - строго проговорила друидка, загоняя Грейнджер в угол. – Не будь таким упрямым, ты ведь тоже попал под огонь. Я как целитель обязана тебя хотя бы осмотреть.
Не дожидаясь ответа, она подошла к Гермионе почти вплотную и взяла ее лицо в свои руки. Несколько секунд ничего не происходило, и гриффиндорка уже почти смирилась с ролью пациента. Но тут, вдруг, глаза Эйвелин расширились и она побледнев, резко отшатнулась назад.
- Не может быть! Ты… ты девушка?! Но как…
- С чего ты это взяла? – ошеломленно спросила Грейнджер девушку, лихорадочно соображая, что ей теперь делать.
- Мой дар не обманешь, - уже куда спокойней произнесла друидка, не отрывая от волшебницы удивленного взгляда. – Должна же я знать, кого лечу.
- И что теперь, - как можно более равнодушней поинтересовалась Гермиона, опускаясь на кровать. – Ты все расскажешь Кроули?
- Можешь не переживать, - сложив руки на груди, улыбнулась Эйвелин. – Я никому не открою твою маленькую тайну. Не знаю, что у тебя были за причины выдавать себя за парня и проникать в школу, но я думаю, ты наврядли задумала что-то плохое.
- Это ты тоже увидела с помощью своего дара? – хмыкнула Грейнджер, чувствуя, как беспокойство отступает.
- Ну, конечно, - весело подтвердила друидка, непринужденно устраиваясь рядом с Гермионой, закинув нога на ногу. – Знаешь, я немного разочарована. В роли парня ты так очарователен, что я почти влюбилась.
Грейнджер закашлялась, и Эйвелин, смеясь, постучала ее по спине.
- Да ладно тебе. Зато теперь у меня появилась подруга. Так ведь? Я думаю, мы с тобой станем очень хорошими подругами.
- Буду рада дружбе с таким человеком, как ты, - согласно кивнула гриффиндорка, искренне радуясь тому факту, что наконец-то хоть кому-то сможет открыться и выговорить все, что накопилось на душе.
Раздавшийся сзади кашель заставил их обеих подпрыгнуть от неожиданности. Гермиона испуганно повернулась и уставилась на кровать, где лежал Генри. Но глаза того оставались закрытыми, и девушка облегченно выдохнула.
- Не бойся, – шепнула ей на ухо Эйвелин. – Он не проснется до завтрашнего утра. Моя магия меня еще никогда не подводила.
«Все когда-нибудь бывает в первый раз» - усмехаясь про себя, подумал Генри, продолжая притворяться спящим.
Хотя, после того, что он услышал, это было весьма непросто. Оушен чувствовал, как учащенно бьется сердце и жар волной расходится по всему телу при одной мысли оттого, что вот уже почти полгода он живет в одной комнате с девушкой. Причем, с очень симпатичной девушкой. И что теперь с этим делать, Генри не представлял. Если он признается ей в том, что все знает, их дружба будет утеряна. Тогда он уже не сможет общаться с ней также непринужденно, как раньше. Но твердо уверен он был только в одном – он сохранит ее секрет, так же, как и Эйвелин.

*********************************

- Говорю же, я не сам выпрыгнул на это чертово поле! – в который раз повторила Гермиона, раздраженно глядя на Малфоя. – Я что, по-твоему, совсем идиот?!
- А мне почем знать? – хмыкнул Драко, заслужив еще один недобрый взгляд. – Но, даже если все было, как ты рассказал, что кто-то от лица Генри привел тебя туда, а потом толкнул навстречу огню. Все равно, кому понадобилось бы подстраивать несчастный случай? Когда ты успел стать столь важной персоной, чтобы устраивать на тебя покушение? Не говори ерунды!
- Да ты бы видел лицо Мейсона! Ему же явно кто-то помешал колдовать!
- Он говорит правду, - в комнату вошел Оушен, и у Грейнджер на сердце сразу потеплело.
Из-под рубашки парня выглядывали бинты, лицо еще казалось слегка бледным, но держался он вполне бодро.
- Генри! - Гермиона вскочила с кровати и бросилась ему навстречу. – Ты почему здесь, а не в медпункте? Ведь ты еще не до конца выздоровел!
- Не беспокойся, со мной уже все в порядке, - объятия Гермионы вогнали парня в краску, и он аккуратно высвободился, стараясь дышать глубже. Теперь ему будет намного трудней находиться рядом с ней. - Врач сказал, что через неделю буду как новенький. И даже уже разрешил посещать занятия.
- Рад, что ты в порядке, дружище, - пожал ему руку Малфой. – Но с чего ты так уверен, что в рассказе Мэта есть хоть доля здравого смысла?
- Потому что я кое-что вспомнил. Прежде чем броситься ему на выручку, я увидел, как кто-то нырнул прямо передо мной в боковой коридор. Чья-то серая тень, лица рассмотреть мне не удалось. Но самое главное то, что я никого не посылал за Мэтом. Вот что странно. Все это напоминает хорошо продуманный план. Если не брать в расчет то, что наш друг и в самом деле не настолько крут, чтобы устраивать подобное.
Драко искоса посмотрел на девушку, и она отвела глаза. У нее-то, как раз, была одна догадка. Могло случиться так, что кто-то из Пожирателей смерти прознал про ее настоящую цель в этой школе. Гермиона не знала, как и зачем, и почему Пожирателей волнует то, что она собирается спасти свою маму. Но теперь она не могла доверять никому, любой из студентов мог оказаться шпионом Темного лорда. Она лишь надеялась, что это не Генри. Нет, в нем она не должна сомневаться, ведь он спас ей жизнь. А вот Малфой. Чертов Малфой! Грейнджер была уверена, что ему она может довериться в самую последнюю очередь, ведь его связь с Пожирателями несомненна! Но тот факт, что Драко уже неоднократно помогал ей, и что он до сих пор не узнал в ней «грязнокровку», говорил об обратном.
Гермиона почувствовала, что ее голова раскалывается, как перезрелый орех, от переполнявших ее противоречий.
- Кстати, слышали, как теперь называют Мэта? – Генри довольно усмехнулся, но посмотрел почему-то только на Драко. – Он теперь у нас ловелас – покоритель женских сердец. По всей школе ходят слухи, что он сумел очаровать самую неприступную девушку Айсфорта – Эйвелин Эванс.
Гермиона со стоном зарылась головой в подушку, кляня на чем свет стоит и чертовку Эйвелин и всю эту школу разом.

Отредактировано Зеленоглазая (2014-03-28 07:25:12)

Глава 8

Осторожные расспросы Гермионы не привели ни к чему – Драко придумал убедительное оправдание своему появлению. И она бы поверила ему, кабы не знала всей правды. Но, по правде говоря, выводить его на чистую воду ей не слишком-то хотелось. Пусть останется хотя бы иллюзия того, что он непричастен к планам Темного Лорда, иначе станет совсем невыносимо находиться рядом с ним. Возможно, все не так уж плохо, если он не остался стоять в стороне, позволяя дементору завершить свою работу.
Плененная невеселыми раздумьями, она безропотно позволила друзьям вести себя, подхваченную с двух сторон под руки, обратно в комнату, ведь ноги до сих пор отказывались ее слушаться. И если бы ее взор хоть на секунду перестал отстраненно блуждать по сторонам, она бы непременно заметила, какие взгляды кидают друг на друга оба парня – подобный ледяному копью у Драко и тяжелый, как скала, у Генри; напряжение между ними было подобно надвигающейся грозе, только что молнии не метали.
Мрачно нахмурив брови, Генри вышагивал рядом с Гермионой, мучительно гадая, что все-таки произошло между этими двумя. Все что он смог уяснить из торопливых, сбивчивых объяснений девушки, это то, что она забрела сюда совершенно случайно, заблудившись в веренице коридоров. И что она понятия не имеет, откуда там взялся дементор. Понятное дело, что Оушен не слишком поверил во все эти случайности - уж слишком виноватым казалось выражение, написанное на этом хорошеньком личике.  Но не это раздражало его больше всего, а тот факт, что каким-то образом Малфой оказался в нужном месте и в нужное время, придя девушке на помощь, когда как сам Генри совершил глупость, отпустив ее одну бродить по ночной школе. Сомнения Оушена насчет Драко переросли в уверенность, когда он вспомнил про то, как ловко тот припрятал ту тонкую книжку, больше похожую на тетрадь. В своем рассказе о случившемся его сосед по комнате ни разу не упомянул про свою находку, что укрепило Генри в его подозрениях – Малфой тоже неспроста появился в хранилище, и, похоже, он нашел то, что искал.
Искоса посмотрев на сокурсника снова, он решил не спускать впредь с него глаз, и конечно же не из-за того, что он не хотел больше подпускать того к девушке слишком близко. Нет, конечно, так он и поступит, но лишь из желания защитить ее от возможных опасностей, а никак не из-за того, что ему не по себе каждый раз, как он видит их рядом друг с другом. Это же глупо, откуда Малфою знать, кто такой на самом деле студент Мэт Брэйв? Только вот Генри буквально кожей почувствовал ответную неприязнь, возникшую со стороны Драко в тот момент, когда он заявился в хранилище.
«Они оба скрывают слишком много тайн». Парень горько усмехнулся этой мысли, чем вызвал удивленный взгляд Гермионы. Сам-то он скрывает не меньше. Вот и сейчас, препроводив Грейнджер в комнату, он с неохотой оставил ее на попечение Драко, хоть в душе все восставало против этого. Но долг прежде всего – он обязан незамедлительно сообщить о появлении дементора в школе кому следует. Последнее время в Сноубридже творится что-то странное, и в центре всего вот уже который раз оказывается эта таинственная девушка, чье появление раз и навсегда нарушило его душевный покой.

*************************

День начался на удивление хорошо. Всю ночь Гермиона спала крепко, без сновидений, ни разу не проснувшись, и настроение у нее было сейчас куда лучше, чем в предыдущие дни. К тому же Малфой не цеплялся к ней теперь каждое утро, как обычно, по пустякам, что не могло не радовать. Меньше всего ей хотелось сейчас ругаться с ним. Вот уже месяц он, казалось специально старается не замечать Гермиону, с тех пор, как спас ее тогда из лап дементора. Но что самое непонятное, Генри, с которым они всегда прекрасно ладили, тоже попал в список игнорируемых. На уроках Драко старался садиться как можно дальше от них обоих, и вечером в комнате их обычные дружеские разговоры с шуточками и безобидными подкалываниями совсем сошли на «нет», ограничившись лишь короткими, по существу фразами. Оушен, в свою очередь, даже не пытался помириться с другом, хотя Грейнджер было невдомек, что они с ним не поделили. Но так или иначе, как сильно Гермиона не хотела, она никак не могла выкинуть из головы мысли о том, что будет, если Волдеморт завладеет-таки тем заклинанием. Меньшее из того, что случится, это то, что ее мама останется замороженной навсегда, что ничуть не лучше, чем если бы она умерла. Подумав об этом, девушка содрогнулась. Она не позволит ей умереть, ни за что не допустит этого, будь у нее на пути к ее спасению хоть сам дьявол! Какая-никакая, но у нее все же теперь есть зацепка. Наверняка, кто-нибудь из преподавателей, да припомнит эту самую Лилли, о которой твердил Озиферн в своем дневнике.
Ей вдруг вспомнился патронус Драко, и Гермиона едва сдержала смех, с улыбкой глянув в его сторону. Сидевший через три парты от нее слизеринец почувствовал на себе ее взгляд и, резко повернув голову, вопросительно посмотрел на нее. Улыбка тут же исчезла с лица девушки, но глаз она не отвела, хотя для этого потребовалась вся ее выдержка. Не успела она подумать, что новообретенный цвет волос и вправду ему очень идет, как Драко вдруг, будто прочитав ее мысли, довольно усмехнулся ей.
«Я что, любуюсь Малфоем?!» - чуть не свалившись со стула от подобного предположения, она покраснела и быстро повернулась к доске, сосредоточив все внимание на способе лечения огненной лихорадки – магической болезни, при которой температура тела повышалась до критической отметки, и человек за несколько дней умирал, почти буквально «сгорая».
«Лучше теперь вообще держаться от него подальше, - твердо решила про себя гриффиндорка. - И нечего оправдывать его. Малфой есть Малфой, и ничто его не изменит».
- Чему улыбаешься? – подозрительно покосился на нее сидящий рядом Генри.
- Да так, просто вспомнил, что сегодня рождественский бал.
- Радуешься тому, что приедет Эйвелин? – с каким-то озорным блеском в глазах поинтересовался парень. – Вы с ней вместе так мило смотритесь.
Чувствуя, что снова краснеет, Грейнджер пробурчала что-то невнятное, и чуть ли не носом уткнулась в учебник по защите от стихий. 

***************************

До бала оставался всего лишь час, а Гермиона еще до сих пор не переоделась в полагающийся для праздника черный фрак, который должен был одеваться поверх белоснежной шелковой рубашки. Девушка до сих пор ходила в школьной форме - строгий пиджак в серую с черным полосу, серая рубашка и серые же брюки со стрелками, подпоясанные узким кожаным ремнем. На самом деле ей не очень-то и хотелось переодеваться, ей казалось, что во фраке она будет выглядеть донельзя глупо. Впрочем, идти на бал-маскарад Гермионе хотелось еще меньше. Грейнджер не была уверена, что выдержит этот долгий вечер, на котором ей наверняка придется всячески отбиваться от заигрываний друидок и их приглашений на танец – еще бы, с его-то Мэта нынешним статусом серцееда, приписанным тихому и неприметному студенту благодаря стараниям новой подруги гриффиндорки. А еще от нападок со стороны старосты и его прихвостней – эти-то не упустят случая поизмываться над ней.
Отсидеться бы где-нибудь, где ее никто не найдет. Но, тогда Эйвелин наверняка обидится на нее, да и Генри переживать будет, куда она запропастилась. В последнее время Гермиона все чаще замечала, что ее друг стал вести себя немного странно. Исчезла та непринужденность в их отношениях, что была поначалу, а вместо этого появилось ощущение, что она, верней он – Мэт – стал для Генри кем-то вроде младшего брата, о котором нужно заботиться и оберегать независимо от его желания.  И вместе с тем, каждый раз, когда они вдруг оказывались наедине, Оушен тут же находил десять причин, чтобы избавить ее от своего общества.
Но сколько ни рассуждай о причинах столь странного его поведения, а легче от этого не станет. И Гермиона перестала забивать себе этим голову. Предпраздничный день пролетел в спешке и суете, студентов отпустили с уроков пораньше, и все разбежались кто куда: большинство спешило привести себя в порядок, чтобы выглядеть на все сто в глазах приглашенных на бал девушек из Айсфорта; студенты, входящие в состав праздничной комиссии, вносили последние штрихи в организацию торжества, а отдельные личности запасались огневиски, полагая, что без него праздник покажется чересчур скучным.
Когда Гермиона добралась до комнат первокурсников, общий зал встретил ее безмолвием и пустотой - никто не хотел пропустить веселье. И уже стоя перед своей дверью, Грейнджер вспомнила, что второпях оставила все свои учебники и письменные принадлежности в классе. Чертыхнувшись, она помчалась обратно, благо в коридорах, ведущих в классы, никого не было, иначе она наверняка врезалась бы в кого-нибудь. Запыхавшись, Гермиона подбежала к классу, где проходил их последний урок, надеясь, что кабинет еще не закрыли на ключ. Она толкнула дверь и, когда та отворилась, девушка вздохнула с облегчением. Но, зайдя внутрь, Гермиона поняла, что не она одна забыла тут что-то – кто-то стоял у окна, и его темный силуэт выделялся на фоне алеющего закатного неба.
- Кхм, - откашлялась Грейнджер, ища глазами парту, за которой сидела. – Извините, если потревожила… Я только заберу свои вещи и уйду.
Незнакомец повернулся, и Гермиона невольно отшатнулась назад, безуспешно стараясь справиться с накатившимся страхом. Его глаза удивленно расширились, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, он навис над съежившейся от испуга девушкой.
«Почему он здесь? Это же не его класс?» - мысли девушки метались, словно мотыльки в огне.
- Что ты тут делаешь? – недовольно скривившись, произнес староста факультета огня, глядя на нее взглядом, способным замораживать камни.
Его пышная шевелюра была сегодня аккуратно зачесана назад и уложена гелем, а сам Уильям был облачен в длинный фрак, из-под которого выглядывала белая кружевная рубашка, брюки были безупречно отглажены, а черные лакированные туфли сверкали блеском. Широкую бархатную маску, обрамленную перьями, он сжимал в руках. В подобном наряде он был бы похож на принца, если бы не гримаса раздражения и злости, исказившая красивое лицо.
- Н-ничего… - заикаясь, ответила Гермиона, нащупывая позади себя гладкую поверхность той самой парты, где лежали ее учебники.
Схватив книжки, девушка дернулась в сторону, надеясь обойти старосту, и удрать от него прежде, чем он сообразит. И надо же ей было умудриться задеть локтем стоящую на краю стола чернильницу!
Словно в замедленной съемке Гермиона наблюдала за тем, как бутылек с синей жидкостью медленно взлетел в воздух, на уровень лица Уильяма, а потом все его содержимое выплеснулось прямо на старосту, окатив того с ног до головы. Чернильные ручейки потекли по смокингу и по лицу парня, оставляя несмываемые разводы, делая его лицо похожим на гротескную маску. Такого ужаса Гермиона не испытывала уже давно: глядя на то, как наливаются кровью глаза старосты, она разжала пальцы, позволив учебникам упасть на пол и, залепетав невнятные извинения, со всех ног бросилась к выходу.
- Ты покойник! – услышала она вопль, от которого у нее мурашки побежали по коже.
Еще больше ускорившись, Грейнджер полетела по коридору, не разбирая дороги. Все равно куда, лишь бы подальше от этого чудовища! Ну как можно быть такой неловкой! Теперь ей точно не видать спокойной жизни – староста не успокоится, пока не сживет ее со свету.
Гермиона скорей почувствовала, чем увидела, что кто-то стоит у нее на пути, и едва успела затормозить, остановившись в нескольких сантиметрах от преграждающего путь человека.
- Неужели ты так спешишь, чтобы встретить меня? – ослепительно улыбаясь, на нее с нескрываемым удивлением смотрела Эйвелин. – Или убегаешь от кого?
- Э-э, привет, рада тебя видеть, - пробормотала Грейнджер, бросая быстрый взгляд через плечо. – Я просто спешу по делам. Извини, что чуть не сбила тебя.
Друидка хитро прищурилась и посмотрела в том же направлении.
- По делам, говоришь? А тот молодой человек позади тебя тоже куда-то спешит? И чего это он так себя разукрасил?
Цвет лица Гермионы сровнялся с белизной снега, она дернулась было вперед, надеясь, что еще успеет убежать. Но тут подруга схватила ее за руку, и с не меньшей, чем она сама бежала до этого, скоростью помчалась вперед, таща девушку за собой.
- К-куда мы? – спотыкаясь на каждом шагу, Гермиона ухитрялась не отставать от Эйвелин.
- Туда, где он тебя не найдет.
Свернув за угол, они нырнули в боковое ответвление, а потом друидка отворила какую-то дверь, и буквально затолкала гриффиндорку внутрь. И тут же быстро закрыла дверь за собой.
- Ну, рассказывай, - требовательно произнесла Эванс, поворачиваясь к Грейнджер. – Чем ты так его разозлила? Это благодаря тебе он похож на жертву сумасшедшего художника?
Тяжело дыша, Гермиона опустилась в стоящее неподалеку от входа кресло и осмотрелась по сторонам. Просторная комната была обставлена просто, но со вкусом: широкая кровать у окна, заправленная атласным покрывалом, поверх которого аккуратной стопкой возвышались мягкие пуховые подушки; в углу напротив - большой платяной шкаф с выбеленными дверцами, украшенными причудливой резьбой; а слева от входа – стеклянный журнальный столик на витых металлических ножках, и два мягких кресла по обе стороны от него, в одно из которых и уселась гриффиндорка. Нежно-розовые занавески на окнах и пушистый ковер на весь пол довершали уютный интерьер.
Эйвелин, похоже, притащила ее в свою комнату, разумно полагая, что староста сюда не сунется. Но сердце волшебницы все равно продолжало выскакивать из груди. Но, когда она рассказала обо всем подруге, та, закинув голову, залилась звонким смехом. Обиженно надув губы, Грейнджер хмуро уставилась на друидку, которая, поджав под себя ноги, удобно устроилась во втором кресле. Она уже была одета, как подобает для бала: бледно-лиловое шелковое платье облегало стройную фигуру девушки, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки, если таковые вообще имелись. Глубокое декольте и приспущенные на плечи фонарики рукавов придавали ей соблазнительный вид, а вплетенные в невесомые кудри золотистых волос жемчужные нити делали ее совершенно очаровательной вкупе с пухленькими губками, чуть вздернутым носиком, и пронзительно голубыми глазами в обрамлении из длинных пушистых ресниц и летящих бровей.
- И что тут забавного? – поморщилась Гермиона, невольно любуясь подругой. - Мне, лично, совсем не до смеха. Ведь я теперь и носа не смогу высунуть из этой комнаты, чтобы мне его тут же не оторвали.
- П-прости, - давясь хохотом, виновато выдавила Эванс. – Но это и в самом деле забавно. Бедный Уильям, как он в таком виде теперь покажется на балу? Он, наверное, не ожидал от тебя такого коварства.
Гермиона тихо застонала, а Эйвелин снова прыснула, но тут же смущенно опустила глаза и постаралась придать своему лицу серьезное выражение. Впрочем, у нее это не слишком получилось.
- Отмоется, переоденется, что ему сделается? А вот как мне теперь быть, я без понятия. Даже под маской ему не составит труда узнать меня. И тогда мне конец.
Друидка посмотрела на нее с сочувствием, а затем вдруг хитро улыбнулась.
- Кажется, я знаю, как тебе помочь. Какое счастье, что я прихватила большую часть своего гардероба! Думаю, у меня найдется для тебя подходящее платье.
- Ты серьезно? – округлила глаза Грейнджер, но Эйвелин ее уже не слушала, порхая по комнате и вытаскивая на свет один наряд за другим, успевая при этом весело щебетать о том, какой Гермиона будет милашкой на балу.
Не прошло и получаса, как волшебница совершенно преобразилась. Сдавшись под напором друидки, она покорно переоделась в изумрудное платье с узким лифом, расшитым золотым узором, высоким воротом-стойкой, и пышными юбками до пола. Корсет платья был так тесен, что девушка с трудом могла вздохнуть, а ноги ее путались во множестве юбок, и ей приходилось передвигаться мелкими шажками. Вооружившись множеством баночек, кисточек и коробочек, Эйвелин с увлечением занялась ее лицом, а следом пришла очередь расчески и заклинаний - вряд ли без помощи магии можно было сотворить из коротких волос Гермионы столь пышную и изысканную прическу. Выудив из стоящей на столике деревянной шкатулки тонкую цепочку с висящим на ней оправленным в золото, играющим на свету всеми своими гранями, синим, как озеро, сапфиром, она протянула его гриффиндорке.
- Это мой подарок тебе. Я так рада, что у меня появилась такая подруга, как ты. И я надеюсь, этот кулон принесет тебе удачу.
Растроганная словами Эванс, девушка улыбнулась в ответ и позволила друидке застегнуть цепочку. Сверкающий камень устроился в ложбинке груди Гермионы, будто там всегда было его место.
Когда Эйвелин наконец закончила, Грейнджер уже не была уверена, что хуже - сдаться на милость старосты, или пройти через все эти мучения. Подобрав многослойный подол платья, она спрятала лицо за черной маской, и с уверенностью, что теперь-то никто не догадается, кто она, поспешила за Эванс. Ее сокурсницы уже столпились возле двери, торопя друидку и бросая любопытные взгляды на незнакомку, каковой являлась для них Гермиона.
- Девочки, познакомьтесь, это моя новая подруга Герми, - заговорщицки подмигнув девушке,  представила ее остальным Эйвелин. – Она тоже приглашена на бал, и пойдет вместе с нами.

*************************

Высокие двустворчатые двери, больше напоминающие ворота, распахнулись, и на Гермиону обрушился целый сонм ощущений: звуки льющейся музыки сливались с гудением заполнившей весь праздничный зал толпы; в воздухе витал аромат миндальных пирожных и глинтвейна, смешиваясь с благоуханием цветов и парфюма; яркий свет хрустальных люстр отражался в свисающих с высокого потолка стеклянных шарах и дробился на множество разноцветных огоньков.
Повсюду царило веселье и оживление – студенты ждали этого праздника с нетерпением, и сегодня намерены были оторваться по полной, забыв на время об учебе и предстоящих экзаменах.
Но как только компания девушек вошла внутрь, воцарила тишина. Сотни взглядов разом уставились на них: довольные, восторженные, полные восхищения и предвкушения, и откровенно изучающие. Драко бросил всего один взгляд на них и тут же опустил глаза, мельком глянув на маску в своих руках, которую так и не удосужился одеть. Праздник только начался, а ему уже было жаль потраченного времени. Оставшаяся в его комнате маленькая тетрадка была прочитана вдоль и поперек, и разгадка была где-то рядом, но он так и не смог ухватить ее.
Невозмутимо прошествовав к банкетным столам мимо уставившихся на них горящих глаз, девушки во главе с Эйвелин встали полукругом и выжидательно посмотрели в сторону возвышающегося в другом конце зала подиума. Стоящий на нем ректор, облаченный в дорогой, с иголочки костюм, обвел присутствующих внимательным взглядом из-под очков, и, поприветствовав дорогих гостей из Айсфорта, объявил о начале торжества. Зал взорвался восторженными криками, и музыка заиграла с новой силой, внося лепту в общее настроение.
Очень быстро почти всех девушек закружили в танце, и маски сдержанности и хладнокровия сменились улыбками и смехом. Все же парней было намного больше, и у женской половины не было отбоя от желающих потанцевать с ними. Но, одна из друидок предпочла встать поодаль от всех, бросая на танцующих быстрые взгляды искоса и стараясь быть как можно незаметней.  Что-то заставило взор Драко задержаться на ней, тень узнавания пробежала по его лицу, и тут же исчезла. В руке незнакомка держала бокал с вином, из которого не отпила еще ни глотка. Темные каштановые волосы девушки были собраны в замысловатую прическу, а лицо было скрыто такой же маской, как и у остальных. Но ее полные алые губы притягивали взгляд не меньше, чем узкое декольте корсета, стягивающего ее грудь. Было удивительно, как никто до сих пор еще не пригласил эту красавицу на танец.
Малфой вдруг почувствовал непреодолимое желание станцевать с ней. Его словно магнитом тянуло к девушке, ее сверкающие за маской глаза манили и завораживали. Тряхнув головой, он рассеял наваждение, и быстрым шагом, словно боясь передумать, подошел к незнакомке.
- Разрешите вас пригласить, - негромко произнес он, протягивая руку.
Друидка подняла на него глаза и отчего-то вздрогнула. В замешательстве оглянувшись, и не увидев никого из своих подруг, она нехотя кивнула, принимая руку слизеринца. Толпа танцующих вобрала их в себя, и они заскользили по паркету, двигаясь в такт музыки.
Не отрывая глаз от таинственной незнакомки, он бережно сжимал ее хрупкую ладонь в своей руке, ведя ее в танце, и как ни странно, она тоже не отводила от него молчаливого взгляда. Драко хотел спросить, как ее зовут, но язык словно присох к небу - он не мог вымолвить ни слова, с каждой минутой все больше погружаясь в омут бездонных карих глаз. Ритмичная музыка сменилась медленной романтичной, и Малфой притянул девушку к себе, обняв ее за талию свободной рукой. В ее глазах мелькнуло возмущение, друидка сделала попытку отстраниться, но слизеринец держал ее крепко, не желая отпускать, и она уступила ему, хоть в ее глазах и зажегся недобрый огонек. Драко слегка усмехнулся, и с каким-то воодушевлением закружил ее по залу так, что она едва успевала за ним. Полы его фрака взмывали в воздух, как и многочисленные юбки платья его партнерши по танцу. Его сердце билось все чаще - он никогда еще не чувствовал себя так странно, словно у него выросли крылья, и он сейчас взлетит. От девушки пахло слабым цветочным ароматом, ее нежная кожа была на вид мягче бархата, а чуть приоткрытые, сверкающие блеском губы так и напрашивались на то, чтобы их поцеловали. Поддавшись импульсу, Драко резко остановился, заставив и ее замереть на месте. И, не дожидаясь, пока она спросит, в чем дело, быстро припал к ее губам. Они оказались горячими, сладкими на вкус и безумно желанными.
То мгновение, пока он ее целовал, девушка не шевелилась, замерев в оцепенении, а в ее взгляде читалось полнейшее смятение. Но миг замешательства прошел, и она, гневно сверкнув глазами, оттолкнула его от себя с такой силой, что он едва устоял на ногах.
- Малфой, идиот, ты что творишь?! – разъяренно прошипела незнакомка, испепеляя его взглядом. Она вдруг опомнилась и, оглянувшись по сторонам, перешла на шепот. – Я, конечно, сам виноват, что так вырядился, но как ты мог перепутать переодетого парня с обычной девушкой? Еще и целоваться полез!
Гермиона конечно лукавила, говоря подобное, но откуда же Драко мог это знать?
Парень остолбенел. Этот голос, он узнал его. Малфой с трудом удержался, чтобы не заорать во все горло. Что же получается, он поддался мужским чарам? Слизеринец тихо застонал, а потом схватил обманщика за плечи и, сдавив так, что тот скривился от боли, оттащил его в сторону, подальше от танцующих.
- Какого дьявола, Мэт?! – теперь пришла очередь Малфоя прийти в бешенство. – К чему весь этот маскарад, чтоб тебя черти унесли?!
- А что прикажешь делать, если за мной по всей школе гоняется староста с кровожадными намерениями сделать из меня отбивную? – мрачно пробурчала Гермиона, стараясь не обращать внимания на железную хватку слизеринца.
Драко хмыкнул и отпустил однокурсника. Грейнджер повела плечами и болезненно поморщилась. Она чувствовала себя ужасно, и не из-за чувства вины, а потому, что ей, несмотря ни на что, хотелось, чтобы Драко снова ее поцеловал.
- И почему я не удивлен? – пряча эмоции за обычной невозмутимостью, произнес Малфой,  хотя внутри все кипело и бурлило. - Помнится, я предупреждал тебя, что тебе лучше держаться от него подальше. Что ты с ним сделал на этот раз? Утопил? Или снова поджарил на медленном огне?
- Ничего я не делал, - еще больше нахмурившись, процедила сквозь зубы Гермиона. – Немного забрызгал чернилами костюм, да и только.
- Ну-ну, - ухмыльнулся Драко, уверенный, что одним чернильным пятном там не обошлось. – А мне вот интересно, сколько ваты ты умудрился запихать под лифчик, чтобы получилась такая шикарная грудь?
Даже под маской было видно, что лицо студента стало пунцовым, и Малфой почувствовал некое облегчение от того, что не один он сейчас готов провалиться сквозь землю от стыда.
- Да пошел ты! – круто развернувшись, тот на деревянных ногах шагнул обратно на танцплощадку, стараясь как можно быстрей затеряться в толпе.
Драко проводил Брэйва долгим взглядом, не замечая, как побелели костяшки пальцев, сжатых что есть силы в кулак. Скрипнув с досады зубами, он ушел с праздника, борясь с желанием найти Мэта и снова испытать то чувство полета.
Расталкивая студентов, и попутно извиняясь, Гермиона проложила себе путь на другой конец зала. И только остановившись у одного из столов, позволила себе перевести дух. Этот придурок Малфой, о, как она зла на него! Ну почему именно он пригласил ее танцевать? А он здорово танцует. Она парила вместе с ним над полом, словно бабочка. А его губы… они такие теплые… Ей показалось, или Драко и вправду умеет быть нежным?
«Черт, что со мной? Это же не кто-нибудь, а Малфой! Малфой, чтоб его! Не может же быть, чтобы я влюбилась в слизеринского хорька?! – Гермиона тряхнула головой так, что она чуть не отвалилась. – Это просто невозможно!»
- Прекрасная леди, позвольте украсть вас на один танец?
Чуть не подпрыгнув на месте, Грейнджер медленно повернулась к пригласившему ее парню. Новый фрак того был ничуть не хуже предыдущего, а на лице не осталось ни единого следа от недавнего происшествия, разве что оно было мрачней обычного, а улыбка выглядела словно приклеенная. В общем, Уильям выглядел идеально, как и полагается старосте.
«Что же такого я натворила в прошлой жизни, из-за чего я сейчас так жестоко расплачиваюсь?» - эта мысль потонула в липкой паутине страха, опутавшей девушку с ног до головы, страха, что несмотря на платье и макияж Мейсон все равно догадается, кто скрывается под маской. И неудивительно, что танец с ним показался ей ни с чем не сравнимой пыткой.

Глава 10

Злой на себя и на весь свет, Драко вернулся в свою комнату только под утро, полночи пробродив по школе. Встав наутро совершенно  не выспавшись, с гудящей головой и красными слипающимися глазами, в которые будто песка насыпали, он натянул измятую серую рубашку, и едва причесавшись и умывшись, вышел из комнаты с твердым намерением отыскать Генри и задать ему парочку неприятных вопросов.  Но тот  нашел его первым, подкараулив у входа в комнату. В отличие от Малфоя, Генри был опрятен и подтянут, его форма отутюжена, а длинные каштановые волосы собраны в аккуратный хвост. Каким образом он сумел найти новое убежище Малфоя, Драко было все равно. Его больше волновали причины столь неожиданного утреннего визита.
- Поговорим?
Лицо Драко ничего не выражало, но внутренне он весь напрягся, словно готовясь к прыжку. С самым беспечным видом он уселся на кровать, закинув одну ногу на другую и сложив руки на коленях. Он не предложил собеседнику сесть, впрочем, кроме кровати, где уже устроился Драко, сидеть все равно было негде. Разве что на шатком кривоногом столе, который Драко притащил из соседней комнаты, дабы сложить на него свои учебники и тетради. Как ни странно, Малфоя совершенно не волновало отсутствие привычного ему комфорта и уюта - последнее время голова его была забита совсем другими переживаниями, и ему хватало того, что матрас на кровати не слишком жесткий, а постельное белье меняется домовиками регулярно. Тем более, что он почти не спал последнее время, ворочаясь и воюя с внутренними демонами, терзающими его каждую ночь.
Зайдя в комнату, Генри скользнул по ней безразличным взглядом, и снова пристально уставился на Драко, неподвижно застыв у самого входа. Читаемая во взгляде Оушена решительность настораживала, и его серьезный вид дал Драко понять, что разговор пойдет отнюдь не о погоде. Очевидно, аврор решил открыть все карты, а может, получил наконец приказ касательно его, Малфоя, персоны. В любом случае, слизеринец не собирался сдаваться просто так, он уже слишком близок к цели, чтобы позволить этому предателю все разрушить.
- Ну, так что ты мне хотел сказать? – деланно равнодушно, стараясь не ерзать под обвиняющим взглядом аврора, поинтересовался Драко.
- Оставь его в покое!
Малфой моргнул - категоричное заявление Генри сбило его с толку, он ожидал каких угодно обвинений с его стороны, но не подобного.
- Что? О чем ты? Кого это я должен оставить в покое?
- Не притворяйся идиотом!  - глаза Оушена загорелись гневом, его руки сжались в кулаки. – Неужели ты не понимаешь, что Мэту опасно находиться рядом с таким человеком, как ты? Неужели тебе настолько безразлично, что из-за твоего безрассудства он может пострадать?
Медленно поднявшись с кровати, Драко подошел к Генри почти вплотную, почти соприкоснувшись с ним лбом.
Что, черт возьми, ты несешь? – прорычал он, крепко схватив парня за отвороты рубашки. – Не знаю, что ты там себе напридумывал, но я наоборот только и делаю, что спасаю этого глупца, вечно сующего свой нос туда, куда не следует, от его же собственной глупости.
- Не смей так говорить про него! – с тихой яростью произнес Генри, его взгляд резко похолодел, и Малфой внутренне вздрогнул, почти почувствовал на себе его ледяное прикосновение. Он ослабил хватку, но Оушен не сделал ни одной попытки вырваться, словно не замечая вцепившихся в его рубашку пальцев.
- Хватит оправдываться, Малфой, - процедил он сквозь зубы. – Уж я-то знаю, какую опасность ты представляешь. Мне известно, почему ты здесь и кому ты служишь.
Пальцы Драко разжались сами собой, он отшатнулся назад, выхватывая палочку. Игнорируя нацеленное в него грозное оружие, бывший друг поправил помявшийся воротник и  посмотрел на Малфоя почти с ненавистью.
- Думаешь, я не знаю, кто ты?- Драко презрительно скривил губы, отвечая ему таким же взглядом. - Уверен, ты уже доложил обо мне в аврорат.
Оушен ничем не выдал своего удивления, но Малфой заметил, как двинулась его рука по направлению к карману, где лежала палочка. Судорожно вздохнув, Малфой опустил свою палочку, хотя ему для этого пришлось совершить над собой невероятное усилие.
-  Ты рассказал обо мне Мэту?
- Нет, - коротко ответил Генри, и в его взгляде помимо неприязни появилась боль.
- Но только потому, что уверен – твое разоблачение и арест причинит ему страдание, - продолжил он,  устало опускаясь на кровать Драко, разряжая тем самым накалившуюся до предела обстановку. - Не знаю, почему, но ты для него очень важен - настолько, что он может натворить глупостей, пытаясь тебе помочь.
- Глупости, - фыркнул Малфой, нарочито небрежно облокачиваясь о стол, чтобы скрыть возникшую вдруг дрожь в коленках. – Уверен, он терпеть меня не может, и будет только рад от меня избавиться, особенно после того инцидента на балу.
Глядя на то, как вытянулась физиономия Оушена, Малфой натянуто усмехнулся, хотя ему было совсем не до веселья после слов Генри. Неужели Мэт и вправду беспокоится о нем?
- Вижу, ты в курсе. Надеюсь, сполна насладился моим глупым видом тогда?
Непонятно почему, но аврор дернулся так, будто ему дали под дых, и гневно поджал губы. По какой-то причине слова Драко были ему неприятны.
- Можешь не переживать так о своем драгоценном Мэте. Вчера я убедительно попросил его больше не докучать мне своим присутствием. В нашу комнату я не вернусь, и по возможности буду избегать встреч с ним. Только не думаю, что Брэйва так упорно пытаются убить именно из-за дружбы со мной. У него тоже есть своя тайна, и я сомневаюсь, что мое отсутствие что-то решит.
- Так что береги его, «друг», - добавил слизеринец, сделав акцент на последнем слове. - Спасать его от всех неприятностей, что сыплются ему на голову, теперь будет твоей обязанностью.
Решив закончить опостылевший ему разговор, Малфой шагнул к выходу.
- Как ты думаешь, из-за кого он всю эту ночь прорыдал в подушку? – слова Генри застали Малфоя врасплох, и он, едва не споткнувшись, резко остановился и посмотрел на примостившегося на его кровати аврора. - Твои вчерашние слова очень сильно ранили Мэта - этот мальчик всерьез считает тебя своим другом. И если ты его еще хоть раз обидишь, обещаю тебе, что сделаю все, чтобы защитить его от тебя.
Спокойный тон, которым это было сказано, содержал в себе больше угрозы, чем если бы Генри накричал на него.

*******************

Гермиона уже в который раз бросила взгляд через плечо, на пустующую парту позади себя, где обычно сидел Драко. За соседней партой слева от нее – постоянным местом Генри, тоже никого не было – и она понятия не имела, куда и он запропастился. Вздохнув, она отвернулась, и уткнулась глазами в раскрытую перед ней тетрадь, даже не пытаясь понять, о чем разглагольствует сейчас учитель. Строчки конспекта расплывались перед глазами, но поняла она, что опять плачет только тогда, когда увидела, как растекается по бумаге большая капля воды, превращая только что написанную строчку в чернильную кляксу. Спохватившись, Гермиона достала платок, и оглядевшись по сторонам, не заметил ли кто, быстро вытерла глаза. Она и так проплакала всю ночь, и чувствовала себя сейчас просто ужасно. Тот, из-за кого она лила слезы, так и не появился наутро, ни на завтраке, ни на первой паре, отчего у гриффиндорки на душе кошки скреблись. Что-то произошло с ней прошлым вечером. Все те эмоции и чувства, что она так старательно игнорировала, выплеснулись наружу, бурным потоком прорвав плотину отчужденности, которую она сама тщательно выстроила. И тогда-то пришло понимание того, что Малфой именно тот человек, с кем ей хотелось бы провести всю оставшуюся жизнь, даже несмотря на то, что они были из разных миров – она грязнокровка, а он чистокровный волшебник, считающий таких, как она, отбросами магического общества. Оттого было еще обидней слышать те слова, которыми он бросался вчера в ее адрес.
…Когда он ушел, Грейнджер так и осталась сидеть на полу, всхлипывая и дрожа от холода, царившего в коридоре, подобно тому, что поселился и в ее душе. И так бы сидела всю ночь, если бы не подоспевшая вскоре школьная стража, вызванная, очевидно, Малфоем. Подхватив преступника, так и не пришедшего в себя, под белы рученьки, двое стражей в черных мундирах, с высокими воротами, застегнутыми до подбородков, утащили того в кабинет ректора. Третий страж – худой, как щепка, молодой человек с усталыми глазами и унылым выражением лица, помог ей подняться и, поддерживая девушку под локоть, повел ее следом за ними.
Кабинет Мэллоу оказался совсем не таким, каким его представляла Гермиона: посреди кабинета стоял широкий дубовый стол с полированной столешницей, бумаги на котором были разложены аккуратными стопочками по краям столешницы, освобождая середину стола для наиболее важных документов;  огромный книжный шкаф в углу тоже являл собой образчик порядка – ровные ряды папок с бумагами и книг, подпертых с обеих сторон позолоченными подсвечниками, и ворох свитков, перевязанных лентами. Бронзовые светильники на стенах, начищенные до блеска, горели ровным желтым светом, освещая каждый уголок кабинета; тусклые блики играли на глянцевой поверхности большой фарфоровой вазы у стены, чья поверхность была расписана в японском стиле – цветущая ветка сакуры, обрамленная вязью иероглифов, а рядом танцующий журавль, широко раскинувший крылья. Но все это Грейнджер отметила лишь мельком, и тут же забыла, увидев, кто ожидает их внутри.
Сам Дерек Мэллоу сидел в мягком кожаном кресле, подобающем скорей директору какой-нибудь магловской фирмы, чем ректору магической школы, тем не менее казалось, что он сидит на жесткой деревянной скамье - такой напряженной была его поза - с прямой, как доска спиной, и каменным выражением лица. Когда стражи с пленником, волочащимся за ними безвольным кулем, и девушка вошли внутрь, высокие маятниковые часы в футляре из красного дерева отбили ровно полночь. Возле стола ректора, расположившись вокруг него полукругом, стояли люди с такими же серьезными лицами, как у Мэллоу. Пятеро незнакомцев о чем-то тихо, но ожесточенно спорили с ректором,  пока не заметили, что они в кабинете уже не одни. Спор тут же прекратился, и взоры всех шестерых, включая ректора, обратились на вошедших. Под этими пристальными, изучающими взглядами Гермиона почувствовала себя неуютно, и она нервно вцепилась в манжеты рукавов своего пиджака, делая вид, что поправляет их.
Гости ректора были разных возрастов и внешности, среди них даже была одна женщина, но все они были чем-то неуловимо схожи друг с другом. Может, одинаковой форменной одеждой, показавшейся девушке очень знакомой, а может похожей суровость и непоколебимостью во взглядах, какие бывают у тех, чья жизнь – постоянная борьба, и кто не привык сдаваться и пасовать перед трудностями.
- О, мистер Брэйв, - задумчиво произнес Мэллоу,  сделав приглашающий жест рукой, и устало потер указательным пальцем переносицу под очками. – Проходите, прошу вас.
Пряча покрасневшие от слез глаза, Гермиона робко подошла к директорскому столу и уселась на краешек резного деревянного стула около него.
– Как видите, мне уже сообщили о произошедшем. Прискорбный случай, должен сказать - не думал я, что в стенах нашей школы когда-нибудь будет произнесено непростительное заклинание. Да еще какое! Я очень опечален тем, что у нас учатся подобные студенты, но конечно же я рад, что с вами ничего не произошло. И да, позвольте познакомить вас с моими гостями, специальным отрядом отдела расследований аврората. Узнав о случившемся, я тут же сигнализировал об этом в аврорат, поскольку дело серьезное и весьма неоднозначное. Однако, это уже не наши с вами проблемы, и преступником займутся те, кому полагается. И, разумеется, вы должны понимать, что все, что произошло с вами, должно остаться в тайне. Ведь нам же ни к чему та паника, что непременно возникнет среди студентов, узнай они хоть долю правды? – мужчина вопросительно глянул на Гермиону, и дождавшись ответного кивка, удовлетворенно продолжил. - Эти достопочтимые слуги правосудия заберут провинившегося с собой, и выяснят все обстоятельства и причины подобного поступка. Но, прежде старший следователь, мистер Джонатан Фридоу хотел бы задать тебе несколько вопросов, как потерпевшему.
В рядах авроров возникло движение: четверо их них обступили школьных стражей с пленником, и те с заметным облегчением уступили его аврорам. Пятый же, седой мужчина с умудренным летами лицом, но еще крепкого телосложения, мягко опустился на соседний стул и внимательно посмотрел на притихшую девушку.
Допрос - хотя все было обставлено как простая непринужденная беседа - продолжался около получаса, и по его окончании Грейнджер чувствовала себя, как выжатый лимон. Только когда у Гермионы уже начали слипаться глаза, следователь наконец соизволил отпустить ее восвояси, но лицо его выражало неудовольствие, оттого, что ему так мало сведений удалось выудить из нее. Боясь, что ее персоной всерьез заинтересуются и ее личность будет раскрыта, гриффиндорка стояла на том, что просто оказалась не в том месте и не в то время. С большим трудом она смогла убедить Фридоу, что, наверное, Марвин тогда замышлял что-то нехорошее, и увидев ее, испугался, или разозлился, решив, что она застукала его за этим. Конечно, следователь, сделал вид, что поверил глупым и надуманным объяснениям Гермионы, но что ему оставалось делать, не пытать же ее? Пообещав, что в скором времени еще раз побеседует с ней, он откланялся, прихватив с собой своих подчиненных и арестанта. А Грейнджер поплелась к себе в комнату, в сопровождении  все того же унылого стража.
Генри лежал на кровати, переодетый в пижаму, укутанный в одеяло – казалось, он спал. Но стоило Гермионе войти в комнату, как он открыл глаза, и, увидев ее, тут же вскочил с кровати и накинулся на нее с упреками.
- Где ты был? Ты на часы хоть иногда смотришь? Неужели ты еще не понял, что теперь опасно бродить по школе так поздно? Или тебе мало было того дементора?
Грейнджер виновато пожала плечами, не зная, что ответить, и тут вдруг Оушен прижал ее к себе, да так крепко, что она едва могла дышать.
- Никогда, слышишь? – прошептал Генри оторопевшей девушке на ухо. – Никогда больше не заставляй меня так волноваться. Я чуть с ума не сошел, думая, что с тобой случилось.
Он отстранился и посмотрел ей в глаза, ища там согласие и раскаяние. А потом, сообразив, что делает, густо покраснел и поспешно убрал свои руки с ее плеч.
Гермиона молчала, поведение Генри сбивало ее с толку. После бала между ней и Оушеном тоже пробежал холодок. Грейнджер чувствовала это, только не могла понять, почему. А теперь оказывается, он переживает за нее. Сначала Драко, ведущий себя с ней совершенно неадекватно, потом Генри, тоже полный странностей. От этих двоих у Гермионы уже голова шла кругом.
- Кхм, так все-таки, что произошло? – поинтересовался Оушен уже вполне спокойным голосом. – Надеюсь, в этот раз обошлось без приключений?
Но, когда волшебница с неохотой поведала ему, сколько приключений свалилось на нее в этот вечер, рассказала о неудавшемся убийстве и о героизме (вы только подумайте!) Малфоя, как от его напускного спокойствия не осталось и следа. Грейнджер еще никогда не видела его таким разозленным, и ей стало совсем не по себе. Он пробормотал что-то себе под нос – Гермиона расслышала имя Драко – и тут же категоричным тоном запретил ей ходить так поздно без него. Возмущенно фыркнув, Гермиона заявила, что сама в состоянии позаботиться о себе и в его услугах не нуждается. Генри обиженно замолчал, а спустя несколько минут все же поинтересовался, что стало с Марвином.
- Авроры? – изумленно поднял брови парень, услышав о гостях ректора. – Ты уверен?
- Конечно, и один из них продержал меня в кабинете, устроив мне настоящий допрос. Потому я так поздно и вернулся.
- А Драко? - Гермиона решила, что ей показалось, когда в голосе Генри она вдруг услышала ревность. – Малфой тоже был с тобой у ректора?
- Нет, - сдавленно произнесла девушка, отворачиваясь к окну, чтобы Оушен не понял по ее лицу, что она вот-вот расплачется. – Давай уже больше не будем об этом. Я устал и хочу спать, поздно уже.
Когда они улеглись и погасили свет, Гермиона, уткнувшись лицом в подушку, дала волю слезам. Она до сих пор не понимала, за что ее так внезапно невзлюбил Драко. Тихо рыдая в мокрую от слез подушку, она уснула только под утро…
Грейнджер вздрогнула, когда учитель окликнул ее, и вернулась мыслями в реальность. Клякс на бумаге стало больше, они расплылись уже на пол-листа, окончательно испортив конспект.  Совершенно расстроившись, гриффиндорка решительно закрыла тетрадь и просидела остаток урока просто глядя на доску, с трудом стараясь не заснуть под убаюкивающий монотонный голос преподавателя.

***********************

«Поторопись, прошу тебя. Темный лорд вне себя оттого, что заклинание до сих пор не у него. Второго агента схватили авроры, и теперь тебя в любой момент могут раскрыть. До времени, когда придется уходить из школы, ты должен во что бы то ни стало отыскать свиток…»
Конец фразы уже лизал огонь, пожирая одну букву за другой, и вскоре от письма остался только пепел. Послание встревожило Малфоя, но не настолько, чтобы отвлечь его от других мыслей.
«Как ты думаешь, из-за кого он всю эту ночь прорыдал в подушку?» - эти слова преследовали его и днем, проводимым в безуспешных поисках, и ночью в кошмарах, в которых он раз за разом пытался спасти Мэта, но всегда не успевал. Зеленый свет пронзал тело Мэта, он замертво падал наземь, и  Малфой тут же в ужасе просыпался, хватая ртом воздух.
Как Драко и говорил Оушену, он делал все, чтобы больше не общаться с Мэтом, вплоть до того, что совсем забросил учебу. Неделя прогулов не осталась незамеченной, ректор вызвал его к себе и пригрозил отчислением. Слизеринец не раздумывая пообещал ему взяться за ум и исправиться, полагая, что вскоре все равно покинет школу. Он был готов пообещать что угодно, лишь бы выиграть время. Время, за которое он обязан найти желанный для Волдеморта свиток, иначе... О том, что будет, если он все же не справится, Малфой предпочитал не думать. Ночных кошмаров ему и без того хватало.
«Кстати о кошмарах - вот и он», - мрачно отметил Драко, подходя к кабинету, где должен был начаться урок по защите от стихий. Он решил появиться на этом занятии для галочки, чтобы ослабить бдительность ректора, и специально пришел попозже, чтобы не сталкиваться с Брэйвом. Но тот похоже, тоже опоздал, и теперь с унылым видом топтался у двери, не решаясь войти. Мэт почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной, и обернулся. Его взгляд, с каким он смотрел на Малфоя, был полон такой пронизывающей грусти и печали, что Драко ощутил себя последней сволочью и негодяем оттого, что именно он причина этой грусти. Прав был Генри, Мэт и вправду очень привязался к нему, несмотря на все попытки Драко отстраниться. Когда он появился в этой школе, у него и в мыслях не было заводить друзей, потому что он знал – рано или поздно дружбе придет конец. Так и случилось – они с Генри теперь если не враги, то уж точно недруги. А Мэт – «боже, ну почему у меня не идет из головы этот парень?» - этот милый юноша, похоже стал его проклятием. И Драко не был уверен, сможет ли вот так просто уйти из школы, зная, что тот останется здесь.
Отведя глаза, Малфой молча шагнул к двери, взявшись за ручку, и одновременно с ним, пытаясь опередить его, за нее схватился Брэйв. Мягкая ладонь Мэта легла поверх ладони Драко, и слизеринца словно током пронзило. Поспешно отдернув руку, Малфой отступил в сторону, больше всего желая оказаться как можно дальше отсюда - подальше от того, кто, сам того не понимая, заставляет его испытывать столько противоречивых эмоций, из-за кого Драко стал безумцем, оказавшимся во власти запретных чувств. Стиснув кулаки, парень развернулся и быстро зашагал прочь не оглядываясь, боясь, что его выдержки не хватит надолго.

***********************

«Он больше не вернется! – ее охватила паника. - Если я сейчас не догоню его, то больше никогда не увижу!»
Гермиона не знала, откуда взялась подобная уверенность, но глупое сердце не желало слушаться разума. Сорвавшись с места, Гермиона побежала за ним, надеясь, что он не ушел еще слишком далеко.  Добежав до поворота, она, запыхавшись, перевела дух, и растерянно посмотрела вперед. Здесь широкий коридор разветвлялся на три прохода: один, такой же широкий, шел по центру, а два узких и темных уходили в стороны. Нерешительно шагнув вперед, она снова побежала, и чуть не полетела кувырком, когда за очередным поворотом врезалась в кого-то. Сильные руки обхватили ее, не давая упасть, а ее лицо уткнулось в знакомую теплую грудь, и Гермиона зажмурилась, боясь, что если откроет глаза, то Драко отпустит ее.
- Зачем ты пошел за мной? – спросил Малфой срывающимся голосом, отстраняясь от Гермионы, к ее великому неудовольствию.
- Потому что намерен в этот раз добиться от тебя ответа. Что происходит? Что такого я тебе сделал, из-за чего ты больше знать меня не желаешь?
Драко вздохнул, и опустился на пол, прислонившись спиной к стене.
- Ты тут ни причем, - тихо произнес он, глядя в пол. – Дело во мне. Хотя нет, все как раз из-за тебя.
Он поднял глаза и посмотрел на нее беспомощным взглядом.
- Я уже ничего не понимаю, я так запутался, что устал и не могу больше бороться с тем, что происходит со мной.
Грейнджер села на колени рядом с Малфоем и с тревогой глянула ему в глаза.
- О чем ты? Я не понимаю.
Слизеринец невесело рассмеялся, но его смех оборвался так же быстро, как начался.
- О том, что я сошел с ума. Сколько я не стараюсь, у меня не получается выкинуть тебя из головы. Что ты со мной сделал? Да, я, наверное, и в самом деле сумасшедший. Иначе как объяснить, что я, Я! Драко Малфой! влюбился в того, в кого нельзя влюбляться ни при каких обстоятельствах.
- Что? – выдохнула Гермиона - от признания Драко внутри нее все перевернулось, и она закрыла горящее лицо руками. – Ты же это не всерьез?
Глядя на ее реакцию, Драко слабо усмехнулся.
- Поверишь ты мне или нет, я все равно рад, что ты теперь знаешь о моих чувствах, пусть им и суждено навсегда остаться безответными. У меня словно гора спала с плеч оттого, что я тебе все рассказал.
Девушка медленно опустила руки. Все встало на свои места: теперь, когда ей стало понятно, что с ним происходит, она тоже почувствовала, как многотонная тяжесть, грозящая все это время раздавить ее, исчезла, будто и не было.
Порывисто обняв ее вдруг, Малфой  притянул ее к себе и прошептал: «А знаешь, мне даже уже плевать на то, что ты парень».
Он медленно потянулся вперед, и Гермиона непроизвольно закрыла глаза, понимая, что Драко сейчас ее поцелует. Но он вдруг замер на полпути, и резко дернулся назад. Открыв глаза, она разочарованно посмотрела на Малфоя, лицо которого искажала такая мука, что Гермионе стало его жалко. Ведь он не знал, в кого влюбился, а она не имела права сказать ему правду. Но, именно сейчас, как никогда, ей хотелось открыть ему свою тайну.
Только не успела, он опять ушел - сбежал от нее, испугавшись собственных чувств.

Отредактировано Зеленоглазая (2014-03-28 07:30:58)

Глава 12

Шел тысяча пятьсот пятьдесят четвертый год от рождества Христова, в чем-то знаменательный для Англии. За несколько лет, прошедших с момента начала колониальной и торговой экспансии, государство уже успело утвердиться, как морская держава, что способствовало еще большему его процветанию. Английские шерсть и сукно пользовались спросом везде, куда дотянули свои руки купцы торговых компаний. А брак Марии Тюдор с испанским наследником Филиппом позволял королю Англии Генриху VIII надеяться на какое-никакое подобие мира между двумя странами.
Однако, в магическом мире происходили свои события, свои войны и перемирия, и волшебники обращали на происходящее в мире маглов не слишком много внимания. В отличие от простых людей, маги уже давно исследовали все возможные уголки планеты, и их братию можно было встретить где угодно.
В сотнях миль от Англии, омываемый водами двух океанов, расположился крупнейший остров в мире. И пусть поверхность Гренландии почти сплошь покрывали ледники, и даже коротким летом они не таяли, уступая совсем немного солнцу и его лучам, однако и здесь жили люди. Коренные жители – эскимосы, давно уже приспособились к суровому климату острова, добывая пропитание с помощью нехитрого рыбачьего промысла, селясь на узких прибрежных полосах земли, свободных от ледников, а немногочисленные колонизаторы-европейцы, выстроившие рядом свои собственные поселения, вели с ними активную торговлю дарами цивилизации.
Остров был колонизирован Норвегией, но английские маги успели тоже его облюбовать. Именно здесь, на самом севере Гренландии, основал свою школу магии Адриан Озиферн, пусть не слишком известный, но гениальный волшебник. Облюбовав укрытую от посторонних взглядов горной грядой долину, Озиферн провел поистине грандиозную работу по строительству школы, и был весьма доволен результатом, приступая к обязанностям директора.
Школа магии Сноубридж, бывшая детищем Адриана, отмечала свой десятилетний юбилей, впрочем, как и сам основатель школы, которому исполнилось уже не много ни мало, шестьдесят лет. Эти два события, несомненно, стали бы не менее знаменательными для магического мира, если бы виновник торжества, увлеченный своим новым исследованием, совершенно не забыл об этом. Озиферн даже не появился на празднике, устроенном в его честь - брошенный в спешке на стол тонкий листок пергамента, с выведенным на нем изысканным почерком текстом  приглашения, был благополучно похоронен под кипой бумаг с его собственными записями и докладами его помощников. Массивный стол из мореного дуба стоял в его маленьком кабинете, размерами чуть побольше обычной кладовки, который в свою очередь находился в лаборатории, расположенной на самом нижнем этаже подземелий, чьи лабиринты густой сетью ветвились под школой.
Об этой лаборатории знали лишь несколько человек, включая самого Озиферна, а еще меньше знало о том, чем именно здесь занимаются. Опыты, проводимые в стенах этого мрачного помещения, вырубленного в скальной тверди глубоко под землей, своим глухими стенами без окон и низким, нависшим над головой потолком, больше напоминавшего каземат, повергли бы в ужас даже самых бывалых профессоров этой школы, заставив все имеющиеся у них на головах волосы встать дыбом. Но посторонние сюда не забредали. Единственным выходом отсюда была толстая дубовая дверь, защищенная самым сильным из известных охранных заклинаний, и эта мера предосторожности была не лишней. Лаборатория хранила много секретов, и многие из них было бы чрезвычайно опасно выпускать во внешний мир, в котором обычные люди страшились даже элементарных проявлений магии. У самого Адриана волос было куда меньше, чем у его профессоров, и свою лысину он благополучно прятал под щедро напудренным париком, а бояться он уже давно перестал, воплощая в жизнь самые свои смелые идеи и гипотезы. Его неутомимая, любознательная натура компенсировала непримечательную внешность: слишком полная шея, нос картошкой, и тяжелый раздвоенный подбородок.
И вот сегодня, как раз в день юбилея, случилось нечто, заставившее напрочь забыть его обо всем на свете. Именно сегодня исследование, которому он посвятил не один год, казавшее поначалу крайне сомнительным, а в устах некоторых скептически настроенных личностей просто невозможным, наконец-то дало результаты. Хотя, если бы Озиферн предвидел, чем все это закончится, возможно он бы так не радовался.  Конечно, формула, связывающая воедино все четыре стихии для получения нужного результата, была им десятки раз проанализирована, а каждая составляющая тщательно просчитана, но всегда существовала вероятность ошибки. Нет, в этот раз Адриан был уверен в успехе, и десятки загубленных лабораторных крыс, мышей и прочая живность не в счет, к чему вообще вспоминать об этом?
Протерев широким рукавом своего скромного серого балахона, сшитого однако из тончайшей шерсти, стекла очков в тонкой медной оправе, он напялил их обратно на нос и поспешил в лабораторию, не забыв при этом аккуратно захлопнуть дверь в кабинет. От взмаха палочкой десятки свечей в бронзовых канделябрах тут же вспыхнули по стенам ярким ровным светом, осветив длинную комнату с неровными каменными стенами, часть из которых была прикрыта гобеленами. Почти все пространство комнаты занимали крепко сбитые деревянные столы, расставленные в шахматном порядке, а по стенам тянулись ряды полок и стеллажей, заваленные невообразимым хламом, в котором обычный человек не нашел бы для себя ничего стоящего.
Подопытный номер сто тринадцать, а именно белая крыса по кличке Флаффи, как всегда встретил своего хозяина радостным писком, в надежде на очередное лакомство. Громоздкая железная клетка с частыми прутьями стояла на одном из лабораторных столов, занимая большую его часть. Флаффи был не единственным питомцем здесь - в дальнем углу комнаты стоял аквариум с рыбками, но они служили по большей части украшением, дабы радовать взгляд тех, кто долгие часы безвылазно проводил в лаборатории. Озиферн успел привязаться к Флаффи за тот год, что крыса прожила здесь, и ему было почти жаль его. Но он ни минуты не сомневался, что его открытие стоит такой малой жертвы.
Листки с расчетами, которые он вынул из внутреннего кармана балахона, были уже потрепанными и измятыми от длительного ношения. Охваченный предвкушением от предстоящего, с тем лихорадочным блеском в глазах, что присущ всем сумасшедшим гениям, он поспешил к столу с клеткой, сгорая от нетерпения и желания проверить свою догадку немедленно. Положив бумаги на край стола, он, путаясь в рукавах, выудил палочку из глубин одеяния и нацелил ее на зверька. Тщательно выговаривая каждую букву, Озиферн с торжеством в голосе произнес «magicae impotens, fiat!»*, и тут же из палочки вырвался тонкий сноп света толщиной с палец, в котором, если приглядеться, причудливо переплелись четыре цвета, каждый из которых соответствовал одной из природных стихий. Луч беспрепятственно пронзил маленькое тельце, не причинив ему видимого вреда – Флаффи замер всего на несколько мгновений, а потом снова, как ни в чем не бывало, весело закружил по клетке. Выждав пару минут, и глубоко вздохнув, Адриан немного нетвердой от волнения рукой снова поднял палочку, и с его уст слетело тихое «круцио», прозвучавшее слишком  печально для непростительного заклинания.
В следующее мгновение Озиферн уже корчился на полу в муках, ослепший и оглохший от боли. Каким-то необъяснимым образом заклинание отскочило от крысы и попало в самого ученого.
И если бы верный помощник Адриана Чарли Бартоломью, повсюду разыскивавший нерадивого юбиляра, не подоспел вовремя, слабое сердце ученого не выдержало бы такого испытания.
Вся школа сбилась с ног, пытаясь отыскать Озиферна, и именно Бартоломью, будучи близким другом Адриана и посвященным во все его эксперименты в подземной лаборатории, первым догадался, где он может быть. Когда он вбежал в лабораторию, вид скрюченного, с искаженным от боли лицом Озиферна на секунду испугал его. Но за годы работы со слегка сумасшедшим гением сам уже далеко не молодой волшебник повидал много всякого, и потому, взяв себя в руки, он выхватил свою палочку и быстро расколдовал несчастного.
Чарли понадобилось полчаса, чтобы привести профессора в чувство и когда тот, наконец, со стоном открыл глаза, тут же сердито заметил, что  тот совсем себя не бережет, и пора бы уже ему завязывать с этими треклятыми опытами, иначе все это не доведет до добра. Но Озиферн как обычно проигнорировал все его высказывания, он уже привык к ворчанию помощника, и понимал, что тот просто искренне переживает за него. Однако, несмотря ни на что, Адриан был полон решимости закончить свои исследования. С трудом поднявшись на ноги при помощи Чарли, он поправил съехавшие очки, вытер платком пот со лба и заковылял до клетки с Флаффи. Что-то пошло не так, но он не мог понять, что именно. Нужна еще одна попытка, возможна она подскажет, где он допустил ошибку. И тут его взгляд упал на аквариум, где среди подводных зарослей мирно плавала стайка серебристых рыбок, поднимая со дна клубы песчаной взвеси и не подозревая о грозящей им опасности.
«Да, пожалуй, они подойдут» - подумалось Озиферну, и недолго думая, он, прихрамывая, подошел к столу с аквариумом. Чарли тут же последовал за ним, на ходу продолжая распекать ученого. Встав позади аквариума, чтобы не попасть под очередной магический рикошет, он недовольно поджав губы, замолчал, поняв всю бесполезность своих нравоучений.
Ни Бартоломью, ни Озиферн так и не смогли потом толком объяснить, что же произошло в тот момент, когда было произнесено заклятие. Проклятый разноцветный луч, сорвавшийся с конца палочки Озиферна, вместо того, чтобы следовать прямой траектории, преломился о толщу темно-зеленой, мутной от песка воды, и огибая рыбок, прошел аквариум насквозь и устремился прямо к Чарли. Мгновение, и свечение исчезло, поглощенное телом волшебника, который не ощутил ничего, кроме легкого покалывания на коже. Ошарашенный, он уставился на не менее изумленного Озиферна, в глазах которого читался страх, смешанный с восторгом. Все снова вышло не так, как планировалось, но все остались живы, и ладно. Для Адриана этого было достаточно, чтобы он смог выбросить из головы свою оплошность, из-за которой мог пострадать не он один. Не время мучиться совестью, когда свершается открытие всей его жизни.
Конечно, ему пришлось долго уговаривать помощника, прежде чем тот позволил заколдовать себя, хотя разумеется, Озиферн не собирался применять к живому человеку ничего непростительного. Но, тем не менее, взгляд Бартоломью был полон недоверия, когда профессор вновь поднял палочку, предусмотрительно встав подальше от испытуемого.
Раз за разом, он посылал заклинания одно за другим, но ни оглушение, ни замораживание не действовали. Он перепробовал все, что мог, а Чарли продолжал стоять в той же напряженной позе, каждый раз крепко зажмуриваясь, когда в него летело очередное заклинание.
Радости и восторгу Озиферна не было бы конца, если бы с трудом пришедший в себя от пережитого друг не заметил, что некрасиво заставлять гостей так долго ждать. Но очередная неожиданность заставила их обоих надолго забыть о празднике. Уходя из лаборатории, Чарли как обычно достал свою палочку, чтобы погасить свет, но когда он взмахнул ею, свечи продолжали гореть как ни в чем не бывало. Сконцентрировавшись, он попробовал снова, но это было все равно, что пытаться задуть их с такого расстояния обычным дыханием.
Но даже тогда Озиферн не сразу осознал масштабы того, что он натворил. Пытаясь создать абсолютную защиту от магии, он не учел один из вселенских законов – приобретя одно, ты неизбежно теряешь что-то другое. Так и случилось с его другом и помощником – обретя полную магическую неуязвимость, он вместе с тем лишился всей своей магии, став одним из тех, кого волшебники презрительно именовали маглами.
___________________________________
* - магия бессильна, да будет так! (лат.)

**********************

За окном снова неистовствовала метель, превращая день в сумерки, и ее завывания навевали уныние на Драко, в душе которого тоже бушевала непогода. Стоя у окна, он наблюдал, как по снежному покрову змейкой струится поземка, и ему хотелось так же унестись вдаль, подхваченному ветром, ускользнуть от всех проблем, что свалились на него, чтобы не пришлось принимать решение, от которого зависело бы множество жизней. Но Малфой понимал, что выбирать все же придется, так или иначе, и его сердце разрывалось на части каждый раз, как он представлял себе последствия своего выбора. Судьба матери в том случае, если он не захочет отдать Волдеморту желаемое, рисовалась Драко в самых мрачных красках, и его пробирала дрожь даже от мыслей об этом. С другой стороны, Малфой прекрасно представлял, что будет, если подобной силой завладеет Темный лорд – возможно, тогда он не раз проклянет себя за то, что сделал. И было еще одно «но» - Гермиона. Как всегда, думая о ней, он первым делом представлял себе растрепанного паренька с серьезным лицом и задумчивым взглядом.
Было непривычным называть ее по имени. С каким-то странным удовольствием Драко произнес это имя вслух, привыкая к его звучанию. Для него она всегда была в лучшем случае Грейнджер, а обычно просто «грязнокровка». Была… Кто же она ему теперь? Не враг, это точно. Хотя, кого он обманывает - он больше не представлял себе жизни без нее. Но теперь, когда она причислила его к Пожирателям, для нее все могло быть иначе. А он за прошедшие три дня так и не решился поговорить с Гермионой, не смог придумать подходящих слов, ведь чтобы он не сказал, она наверняка ему не поверит. И он так и не узнал причину, по которой она так яростно сражалась с ним за обладание этой дурацкой бумажкой.
В растерянных чувствах Малфой отошел от окна и тяжело опустился на кровать, склонив голову и ссутулившись. Он не знал, долго ли так просидел, но когда он вздрогнул от внезапно раздавшегося стука в окно, и поднял глаза, сумерки уже сменились вечерней темнотой, и светильник на стене загорелся мягким голубым светом, разгоняя наполнивший комнату мрак. Крошка-сова, бурая с коричневыми пятнами, неистово хлопая крыльями, колотила своим маленьким клювом по стеклу, призывая, чтобы ее впустили внутрь. Драко знал, она принесла очередное письмо от Снейпа, в котором он снова призывает Малфоя поторопиться.
Не вскрывая конверта, парень кинул письмо на кровать и, подтянув стол поближе к себе, взялся за перо. В тот миг, когда он открыл окно, и ледяной порыв швырнул птицу в руки Драко, он уже понял, какой ему сделать выбор. На белоснежном листке, вырванном из школьной тетради, он торопливо нацарапал ответное послание.
«Я нашел свиток. Но планы меняются. Возможно, я пожалею о своем решении, но я не позволю Темному лорду завладеть этим заклинанием. И даже не пытайся переубедить меня, я не передумаю.
Прошу тебя об одном - защити мою мать! Я не знаю, к кому бы я еще мог обратиться с подобной просьбой, кому еще я мог бы довериться. Уверен, ты сможешь придумать выход из этой ситуации, ведь Волдеморт доверяет тебе… насколько он вообще может верить хоть кому-то из Пожирателей.
Я не буду ничего предпринимать, пока не дождусь твоего ответа».
Ни приветствия, ни подписи Драко как обычно не поставил, соблюдая простую меру предосторожности, хотя и так вряд ли кто-нибудь здесь узнал бы об их тайной переписке и стал перехватывать сову. Аккуратно свернув листок в трубочку, он шелковой лентой крепко прикрепил его к птичьей лапке и выпустил ту в ночь. Наблюдая за стремительно мчащейся по небу птицей, он порадовался, что ветер стих, а значит, ответ дойдет до места назначения так быстро, как только можно.
Было уже далеко за полночь, когда сова снова постучала в окно. Драко думал, что от нетерпения не сможет спать всю ночь, но стук вывел его из дремы - оказывается, он уже задремал, и его голова уже покоилась на подушке. Поспешно вскочив на ноги, слегка пошатываясь спросонья, он подбежал к окошку и резко распахнул его настежь. Морозный воздух обжег легкие, и Драко, закашлявшись, захлопнул створки, чуть не прищемив сове хвост. Обиженно заклекотав, птица затрепыхалась в его руках, пытаясь вырваться, и больно клюнула его в ладонь. Малфой, чертыхнувшись, выпустил птицу из рук, едва успев вытащить из ее лап послание, и тут же развернул его, не обращая внимание на пронзительные крики кружащей над его головой совы.
«Я был уверен, что ты так и поступишь. Я знал, что ты примешь правильное решение, и рад, что не ошибся в тебе».
Первые строчки письма ввергли  Драко в недоумение. И как это понимать? Почему Северус соглашается с ним? Когда он успел пересмотреть свои взгляды?
Читая дальше, он удивлялся все больше, понимая, что Снейп далеко не тот, за кого себя выдает. Кто знает, может ли Пожиратель оказаться по другую сторону баррикад? Но концовка письма развеяла подозрения Драко.
«С Нарциссой все будет в порядке, можешь не беспокоиться об этом, я сумею оградить твою мать от опасности. Думаю, у Темного лорда не останется к тебе никаких претензий, если я закончу то, что ты не смог. Это отвлечет его внимание от твоей персоны, в случае успеха ему будет не до тебя.
Делай то, что должен, и ни о чем не беспокойся… Хотел бы я знать, что ты задумал».
Малфоя прошиб холодный пот, рука непроизвольно сжалась в кулак, сминая тонкий листок. Он знал, что ничего не сможет сделать, ему не под силу спасти всех сразу. Но на него вдруг накатила такая тоска, что впору выть на луну. Да, он всегда недолюбливал старика, хотя тот не давал ему для этого повода. Но даже ему он не желал такой участи, и по той же причине он пошел против Волдеморта, больше страшась тех кошмаров, в которых он собственноручно убивает Дамблдора, чем кары со стороны Темного лорда.
Но, как бы то ни было, теперь у Драко развязаны руки, и оставалась лишь одна проблема. И возможно решить ее окажется куда сложней, чем все остальные.

**********************

- Ты точно не передумаешь? – Генри надеялся, что его голос звучит достаточно ровно, и не выдает охватившего его разочарования и грусти. – Ты и в самом деле намерен вот так бросить все и уехать, даже несмотря на то, что успешно сдал все экзамены? Неужели даже директор не смог тебя уговорить?
Его собеседник слегка поморщился от вопроса и заерзал на широком деревянном стуле с резной спинкой, пытаясь устроиться поудобней на слишком твердой для долгого сидения поверхности.
Они оба расположились по обе стороны от высокого камина в общей гостиной факультета огня, пытаясь хоть немного согреться после продолжительной прогулки за пределами школы. Это было частью последнего экзамена – силой огня они должны были выплавить в снежном покрове сложный узор размерами в поперечнике в несколько десятков шагов, в переплетениях которого не было никакого смысла, лишь способ проверить, насколько хорошо они научились контролировать свою силу.
Гостиная была почти пуста, все давно разбрелись по своим комнатам сразу после испытания, слишком уставшие, чтобы идти на ужин, и лишь несколько учеников остались, чтобы обсудить экзамен и на скорую руку перекусить прямо тут. Многие из них косились в сторону сидящей возле камина парочки, одни с завистью, а другие с явным уважением – ведь именно Оушен справился с возложенным на него преподавателями заданием с завидной легкостью. Большинство первокурсников не смогли осилить и половины узора, и им предстояла еще неделя ожиданий, прежде чем им позволят пересдать. Но ведь у них не было опыта Генри и его силы.
- Я так решил, и на то у меня свои причины, - мягко произнес лже-Мэт, несмотря на явное нежелание отвечать.
При взгляде на дорожные  чемоданы, стоящие у ног этого горе-студента, сердце Оушена болезненно сжалось. Девушка, что притворялась его другом, не оставляла ему никаких шансов на что-то большее. Она уедет, и на этом все закончится, маловероятно, что они когда-нибудь увидятся вновь. И даже сейчас, когда разлука с ней грозит разбить его сердце, он не может открыть ей, что знает ее маленькую тайну, в надежде на то, что это ее остановит. Генри боялся, что ее не удержит рядом с ним даже это. От этого становилось не менее горько.
- Что же это за причины, из-за которых ты срываешься с места, не закончив обучение? Мне просто интересно… - парень помедлил, прежде чем продолжить. – Скажи, ты уезжаешь из-за него?
Несмотря на все старания, его голос сорвался на последнем слове, но он не обратил на это внимание, ему было важней, что она ответит.
Девушке не надо было объяснять, кого он имел в виду. И как всегда, при упоминании Малфоя она резко погрустнела, ее взгляд наполнился необъяснимой болью, отчего у Генри возникало стойкое желание отыскать этого мерзавца и поинтересоваться, чем он снова посмел обидеть ее. И будто бы прочитав его мысли, объект его неприязни не заставил себя долго ждать.
- Да, мне тоже любопытно, от кого же ты бежишь? – ледяной голос, тепла в котором было не больше, чем в снежной пустыне за стенами школы, раздался прямо за их спинами.
Она повернулась так резко, что чуть не свалилась со стула, и аврор с трудом удержался от того, чтобы помочь ей. Пора уже отвыкать от этой привычки – привычки быть ее ангелом-хранителем.
- Ты прекрасно знаешь, от кого, Малфой. Не притворяйся еще большим идиотом, чем ты есть.
Ее лицо приобрело каменное выражение, словно она хотела спрятать все свои эмоции за этой маской, а Драко дернулся, как от пощечины, но как ни странно проглотил оскорбление в свой адрес.
Поглощенный борьбой с внезапно нахлынувшей яростью и ревностью при виде Малфоя, Оушен все же заметил, что девушка снова обращалась к Драко не по имени, как было в самом начале их общего знакомства, когда эти двое цапались как кошка с собакой. Значит все же Малфой виноват в том, что он больше ее не увидит. Генри непроизвольно сжал кулаки, ему стоило все больших трудов просто сидеть на месте и молчать, не вмешиваясь в разговор. Хорошо, что последние студенты уже разошлись, и гостиная совсем опустела. Незачем им все это видеть.
- Ладно, хватит с меня вопросов. Мне уже пора, - девушка решительно поднялась со стула и, подхватив чемоданы, шагнула к камину. – До свидания, Генри, я буду скучать по тебе.
Она поставила чемоданы и обернувшись к нему, грустно улыбнулась ему, избегая взглядом хмурого как туча Драко. Достав из кармана школьного пиджака, который она так и не сменила на что-то более обыденное, маленький бархатный мешочек с летучим порохом, она развязала тесемки, и набрав горсть порошка, уже приготовилась бросить его в камин, когда Малфой вдруг сошел с ума.
У Генри были все основания так думать, когда тот, внезапно сорвавшись с места, кинулся к девушке и обнял ее, отчего она вздрогнула, и разжав руку, просыпала весь порох на пол.
Остолбеневший от неожиданности, Оушен застыл на стуле, будто приклеенный, не в силах что-либо сделать.
- Что ты делаешь? – услышал он растерянный голосок. – Отпусти меня сейчас же!
- Не могу, - теперь холода в голосе Драко не было и в помине, скорей неукротимая стихия извергающегося вулкана, грозящаяся излиться очередной лавиной. - Даже если от этого будет зависеть моя жизнь, я не смогу отпустить тебя.
А спустя миг оцепенение Генри как рукой сняло, и теперь уже он почувствовал, как внутри него закипает огонь, способный сжечь его дотла. Случилось то, чего он никак не ожидал – наплевав на его присутствие и на желания самой девушки, Малфой поцеловал ее. Это означало только одно, он тоже узнал ее секрет, иначе и быть не может.
Вскочив со стула, он бросился к ненавистному сопернику и оттащил его от своей любимой, а потом с огромным удовольствием врезал Драко, вложив в удар всю силу. О, как же давно он желал это сделать! Закрыв глаза, он приготовился к ответному удару, даже не думая уворачиваться.
- Да, пожалуй, я заслужил это, - Генри удивленно открыл глаза и увидел перед собой мрачную ухмылку Малфоя, выглядевшую еще более зловещей от размазанной по разбитым губам того крови. – Ну, давай же, ударь меня еще раз! Я же вижу, что тебе этого хочется.
Опустив дрожащие руки, прижав их к телу, чтобы не поддаться искушению, он мельком взглянул на побледневшую девушку, все еще не понимавшую, что происходит, а затем снова посмотрел на бывшего друга.
- Давно ты знаешь о ней? – хрипло спросил он Драко, даже не уточняя, о ком спрашивает.
Стоящая позади них девушка сдавленно охнула и сделала шаг к ним, но замерла на полпути.
Вопрос стер ухмылку с лица Малфоя. Его лицо страдальчески скривилось, и Генри было удивительно видеть подобную реакцию. Нет, он решительно ничего не понимал!
- О Гермионе? Буквально несколько дней назад, но это ничего не меняет. Даже если ты тоже об этом знал.
«Так значит вот как ее зовут? Но теперь, по крайней мере, понятно, из-за кого она такая грустная», - он отогнал эти волнующие мысли и сосредоточился на том, кто стоял сейчас перед ним.
- Не меняет чего? Того, что стоило тебе узнать, кто она, ты тут же решил, что и ей не устоять перед твоим очарованием? Да как ты посмел…
- Я люблю ее, – ответ Драко заставил аврора поперхнуться, и он, закашлявшись, отшатнулся назад, не веря своим ушам.
- Ты врешь, - прошептал Оушен тихо, но Малфой стоял достаточно близко, чтобы услышать его. – Ты не мог влюбиться в нее так быстро.
Достав из нагрудного кармана белоснежный платок с вышитым на нем его именем, и вытерев с губ кровь, чем безнадежно испортил платок, Драко снова усмехнулся.
- Так и есть. Я полюбил ее еще тогда, когда понятия не имел, что наш очаровательный сосед не тот, за кого себя выдает. Впрочем, я вижу, ты тоже далеко не равнодушен к ней, я прав? – последнюю фразу он произнес вполголоса, адресуя эти слова только Оушену.
Гермиона вздохнула, а Генри не глядя опустился на стул, едва не сев мимо. Это был удар ниже пояса, и глядя на то, какими глазами смотрит на Драко девушка, он понял, что проиграл эту войну.
Похоже, Малфой тоже так считал, потому как он тут же развернулся к Гермионе, давая понять, что не намерен больше с ним разговаривать.
Запустив руку за пазуху, он словно фокусник извлек на свет лист пожелтевшей бумаги, свернутый в свиток, и протянул его девушке. Взгляд, с которым она посмотрела на свиток, можно было бы назвать радостным, если бы не озадаченное выражение лица, будто Малфой предложил руку и сердце. Нерешительно протянув руку, она взялась за свиток, но Драко не торопился отдавать его ей.
- Зачем тебе он? Теперь-то ты можешь об этом рассказать? Или это слишком большой секрет?
Опустив руку, Гермиона прислонилась к стене и устало закрыла глаза. Похоже, она решила, что Малфой передумал. Но что такого в этом свитке?
И тут Генри пробрала дрожь – это была всего лишь догадка, но она слишком походила на правду. Возможно ли… Мог ли Малфой добраться до заклинания Озиферна первым? Но как, ведь у самого аврора не было ни малейшей зацепки, где его искать. Кроме этого странного имечка, упомянутого самим Озиферном.
- Ничего грандиозного, никаких планов по завоеванию мира и прочей чепухи. Я всего лишь пытаюсь спасти свою маму.
Драко так и не отдал ей свиток, продолжая сжимать его в руках. Вместо этого, он схватил девушку за руку и потянул за собой к камину. Генри дернулся было за ним, но передумал. Забрать заклинание, если это и в самом деле оно, он всегда успеет. Оушен сумеет отследить их перемещения через каминную сеть в любой момент, но если это поможет Гермионе, то можно и немного подождать.
- Я отправляюсь с тобой, - тоном, не терпящим возражений, заявил Малфой. – Ведь, стоит только тебя оставить одну, как ты тут же влипнешь в очередные неприятности.
Обернувшись напоследок, его прекрасная Гермиона посмотрела на него виноватым взглядом и одними губами произнесла «прощай».
- До свидания, Гермиона, - прошептал Генри, теперь уже уверенный, что они вскоре снова встретятся.

Как и обещала, выставляю на суд читателей два варианта развития событий. Начало единое, а концовки выставляю отдельными кусочками, чтоб понятней было.

Глава 14 (заключительная)

МакГонагалл взглядом проводила своих учеников, растворившихся в языках изумрудного пламени, и повернулась к двери, чтобы вернуться в больничное крыло, но вдруг нахмурилась. Ей почудилось, что в камин вслед за ними проскользнула какая-то тень, неясная, со смазанными очертаниями – она уловила это лишь краем глаза, но повернувшись обратно, чтобы убедиться в этом, Минерва не увидела ничего, кроме потухших угольков и тонкой струйки белого дыма, змейкой уходящей в каминную трубу. В некоем замешательстве она зажмурилась и снова открыла глаза, но ничего необычного так и не увидела. Списав все на обман зрения, а также на усталость и нервное расстройство, профессор пожала плечами и поспешила к остальным ученикам.
Поток зеленого холодного пламени, подхватил Генри, принимая в свои объятия, и стремительно понес его вслед за теми двумя, кого он так упорно преследовал. Перед глазами проносились одна за другой каминные решетки – простые, наспех сваренные, и витиеватые, искусно выкованные лучшими мастерами. Обстановка комнат, видневшихся за ними, менялась столь же быстро, и он успевал разглядеть немногое. За украшенной причудливым узором решеткой Оушен увидел огромный зал с высокими стрельчатыми окнами с мозаикой вместо стекол; мощные колонны, толще человека в обхват, подпирали сводчатый потолок, украшенный лепниной. Сквозь частую, сваренную из толстых чугунных прутьев, решетку другого камина Генри с трудом разглядел маленькую темную комнатку, давно заброшенную, и пробившийся сквозь прореху в занавеси, плотно закрывавшей окно, луч света утонул в толстом слое пыли, покрывавшем весь пол и остатки мебели.
Промелькнула очередная решетка, и движение прекратилось. Споткнувшись о каменный выступ, Генри чуть было не упал, но удержался на ногах, и выпрыгнул из камина в просторную гостиную, едва не столкнувшись с Гермионой и Драко, прибывшими минутой раньше его. Он поспешно отскочил в сторону, и его сердце бешено заколотилось, хотя непонятно от чего больше - от страха, что его заметят, или от присутствия Гермионы. Но, благо, за окном близился вечер, и озаренная неярким светом камина комната была полна теней. Он слился с ними, растворился в полумраке, становясь незаметным для человеческого взгляда. Малфой лишь недоуменно повертел головой, так ничего и не поняв, а вот девушка уставилась прямо на тот угол, в котором прятался Генри.
«Неужели заклинание теней не работает? Почему она не отводит взгляд, как остальные?»  Раздосадованный, Генри уже собрался было шагнуть ей навстречу, чтобы объясниться, но тут Гермиона моргнула и отвернулась. Выдохнув, Генри понял, что все это время не дышал, и он почувствовал облегчение от того, что ему удалось избежать оправданий. Мельком глянув на Драко, он снова почувствовал закипающую злость, и вместе с тем угрызения совести. Оушен слышал все, о чем разговаривали эти двое со своими друзьями из Хогвартса, и он тоже был шокирован смертью такого величайшего волшебника, как Дамблдор, от руки какого-то Пожирателя. Этого не должно было случиться! Оушену так хотелось обвинить во всем Малфоя, но в душе он понимал, что в нем говорит ревность, а не здравый смысл.
Поглощенный мыслями, Генри не заметил, как Гермиона с Драко вышли из комнаты. Ругая себя за нерасторопность, он в два шага домчался до места, откуда доносились их голоса, и следом за ними поднялся по лестнице на второй этаж, ступая как можно бесшумней. Узкая деревянная лестница выводила в небольшой квадратный холл, неярко освещенный  светом единственного светильника на дальней стене, и сюда же выходило три двери. Подойдя к одной из них, Гермиона робко толкнула ее, и вошла в комнату. Драко неотступно следовал за ней, и Гермиона позволяла ему это, несмотря на всю ту правду, что она узнала о нем. Генри оставалось только скрежетать зубами.
Проскользнув внутрь комнаты, он встал за спиной Малфоя, и приготовился наблюдать. Хоть он и решил, что позволит Гермионе использовать заклятие, но он понимал, что подобная магия может быть опасной, и ему просто необходимо проследить, чтобы никто не пострадал от нее. Впрочем, слизеринца он оберегать не обязан, даже долг аврора не заставит его думать иначе!
Гермиона стояла у кровати матери с таким страдальческим выражением лица, что Генри стало ее жалко. Лежащая в беспамятстве на кровати женщина выглядела совсем плохо, похоже, она уже находилась на грани смерти.
- Может, лучше я это сделаю? – голос Драко разрезал тишину, он сделал шаг по направлению к девушке, но она жестом остановила его.
- Нет, Драко, это моя мама. И я сама спасу ее.
Малфой вздохнул и отступил назад, чуть не наступив на Генри.
- Ты помнишь, что сказала про заклинание МакГонагалл? Она не так хорошо разбирается в стихиях, как преподаватели Сноубриджа, но думаю, она все правильно поняла. Ты должна сплести все четыре стихии в строгой последовательности, указанной в свитке, а потом уже прочитать заклинание. Ты сильна в огне, но сможешь ли ты справиться с остальными стихиями?
- Я должна, - просто ответила Грейнджер, и больше не говоря ни слова, развернула свиток, положив его на прикроватную тумбочку, придавив с обеих сторон тем, что попалось под руку.
Достав палочку, она направила ее на свою маму и приняла сосредоточенный вид. Закрыв на мгновение глаза, Гермиона вновь распахнула их и нараспев произнесла слова заклинания. В тот же момент из ее палочки вылетел разноцветный луч света, словно шпага, пронзая женщину насквозь. Ее тело конвульсивно дернулось, а изо рта вырвался тихий стон. Испуганно выронив палочку, девушка бросилась к матери, упав на колени возле кровати, и обняла ее. На глазах Генри щеки женщины порозовели, круги из-под глаз исчезли, и ее лицо перестало напоминать предсмертную маску.
- У тебя получилось! – выдохнул Малфой, подходя к Гермионе и кладя ее на плечи руки. – Ты молодец, Гермиона. Теперь она в безопасности. А нам лучше поскорей вернуть свиток Макгонагалл, профессор права – весь мир в опасности, пока он у нас, а не в надежном месте, куда Темный лорд ни за что не сможет пробраться.
Молча кивнув, Гермиона поцеловала в лоб маму и поднялась на ноги, принимая руку Драко. Она свернула свиток и спрятала его за пазуху, а потом они оба спустились обратно в гостиную.
Генри помедлил, разглядывая мать Гермионы. Болезнь практически сошла с ее лица, и ее дыхание было ровным и глубоким - женщина крепко спала, не подозревая, что только что была на волосок от смерти. Это и в самом деле просто чудо!
Внизу что-то упало, а затем раздался крик, от которого кровь Оушена заледенела. Кричала Гермиона, и Генри, не мешкая, со всех ног бросился к лестнице. Добежав до нее, он схватился за перила, собираясь спуститься, но как вкопанный замер на месте, когда услышал голос, сразу после того, как затихла девушка. Ему не стоило труда узнать обладателя этого голоса, больше похожего на шелест или шипение, чем на человеческую речь. В общем, так оно и было, в существе, называемом себя Волдемортом, почти не осталось ничего человеческого.
Собрав в кулак всю свою волю, Генри сбросил с себя оцепенение. Осторожно выглянув из-за перил, он увидел картину, наполнившую его ужасом. Посреди комнаты, сжимая в побелевших руках свою палочку, стоял Малфой, оттеснив Гермиону за свою спину, чтобы защитить ее - на его лице читалась мрачная решимость. Четверо Пожирателей, среди которых он узнал только Беллатрису, окружили слизеринца, довольно осклабившись, а позади них, с видом победителя, возвышался Темный Лорд.
- Сдавайтесь, ничтожества! – прошипел змеиный маг. – Сопротивляться бесполезно, ваши силы ничто против меня! Отдай мне свиток, Малфой, и я подумаю о том, чтобы простить тебя!
«Значит, Волдеморт все-таки добрался до них. Но откуда он узнал, где их искать? Быть может, Пожиратели все это время следили за ними, выбирая подходящий момент для того, чтобы напасть?»
Сейчас момент был самым что ни на есть подходящим, они в мире маглов, и никто не придет на помощь Драко с Гермионой. Но Темный лорд даже не подозревал, что этих двух волшебников преследует не он один. Нет времени на раздумья, но так или иначе он не справится один, против Волдеморта и его Пожирателей им даже объединившись не выстоять.
Недолго думая, Генри стащил со своей руки массивный темный браслет из поделочного камня, и со всей силы бросил его об пол. Когда-то этот браслет вручил ему его один близкий друг, командир одного из отрядов авроров Бэйл Дарлин, которому он когда-то спас жизнь. Он заявил Генри, что заколдовал браслет, на тот случай, если Генри попадет в беду. В случае крайней необходимости достаточно разбить его, чтобы Бэйл понял, что пора возвращать долг. Магия браслета сама приведет того к Оушену. И теперь похоже, пришло время для этого.
Каменные осколки разлетелись во все стороны, звук удара разнесся по всем этажам, и Пожиратели тут же незамедлительно обернулись к аврору. Вытащив палочку, Генри сбросил с себя паутину теней, не намеренный больше прятаться. Авроры сражаются с врагами лицом к лицу. Он бросился вперед в беззвучной атаке.

Отредактировано Зеленоглазая (2013-08-15 21:50:05)