Они верят в тебя безоговорочно,
до спазма сознания.
До бесконечного ожидания чего-то,
что не случится уже никогда.
По застывшим карнизам стекает вода
и в ее существовании есть итог.
Расскажи мне, какой толк
в том, что до сих пор зовется мной.
Какой смысл, когда ты всегда второй,
как денотат себя самого.
Расскажи мне о том, каково
слышать, что о тебе говорят.
Это словно в груди рвут боезаряд,
сшивая нитью и ржавой иглой.
Это когда у тебя разрывной,
а тебе – зеленку и клей.
И кричат – ну, давай, смелей.
И осколки ребер словно пошлей
От того, что белеют наружно.

Разве для счастья так много нужно?
Сколько стоит билет в плацкарт?
Сколько нужно дорожных карт
или сколько смелых безумных смет.
Ты же чертов ублюдочный интервент.
Ты в прекрасности своей смешон.
Отчего я живу, словно Пандион,
для которого дом – ты.
С каждым днем безвозвратно сгорают мосты,
в том числе на краю Ойкумены.
В моем мире стекло и холодные стены.
Календарь мой напился в дрова.
Через месяц вновь полетит листва
и я схороню надежды.
Пусть к тридцатому году научусь думать прежде.
А двадцатый диагнозом лег.
Каждый новый рассвет звучит как упрек.
Только это не нужно боле.